Закулисье российской истории. Завещание Ельцина и другие смутные события нашей страны

И пусть это калька с британской передачи. Тут ведь важен контекст. Когда вся британская пресса переполнена критикой в адрес начальства, то эта передача — одно. А когда все тут святые, а смеются над каким-нибудь мужиком из-под Тамбова? Замечательно… Дожили…

Или посмотреть — выборы при Ельцине и выборы сейчас? Кажется, что все другое. Что они все предали, поломали. Но если посмотреть в более широком масштабе времени, то заложенное Борисом Николаевичем — черта с два это сломаешь. И он совершенно правильно сказал: «Коммунизм не вернется». Все мы живем в другой стране и никогда не вернемся в ТУ страну. ТА страна не вернется, к счастью, коммунизм не вернется никогда — ни в мировом масштабе, ни в масштабе одной страны, и это очень важно. Заложенная база демократических институтов — как их ни выхолащивай, но они остаются.

А на чем стоит вертикаль? Вертикаль стоит не на законе. Вертикаль стоит на телефонном праве, на авторитете, лояльности, страхе и т. д. Как только это исчезает, что останется? Останутся эти демократические институты. И вертикаль уже потихонечку слабеет и разлагается. И нервность начальства по поводу региональных выборов, нервность начальства по разным поводам — все это говорит о том, что есть понимание того, что тупая лояльность слабеет. Может быть, вместе с ценами на нефть…

Когда Ельцин уходил, он попросил прощения.

Он понимал, что ошибки у него были. Его идеализировать тоже не надо. Он был великий политик, великий человек, но он был человек, а не Господь Бог, и у него были ошибки, причем достаточно страшные.

Были у Ельцина и человеческие слабости, в частности, традиционная для России человеческая слабость, к сожалению. Но при этом он был великий человек, и счастлива наша страна, что он у нас был.

Слушателям «Эха Москвы» был задан вопрос: «Между ельцинской Россией и путинской Россией больше сходства или различий?» Голосование прошло достаточно активно, и 88,2 % ответивших посчитали, что между ельцинской и путинской Россией больше различий, а 11,8 % — что больше сходства.

Тут, как уже говорилось, все дело во временном отрезке. Понятно, что если два этих близких периода сравнивать, то действительно фокусируешься на том, что перед глазами. Но если мы действительно попытаемся поместить это даже не в исторический контекст, а в контекст одной человеческой жизни, в которую уместились и советские реалии, и нынешние, то будет понятно, где на самом деле был настоящий перелом, где произошла настоящая перемена.

Все мы очень чувствительны к изменениям. Когда что-то стабильно, какая-то часть жизни стабильна, то так вроде бы и должно быть. А вот любое изменение, особенно изменение к худшему, вызывает у нас очень сильную реакцию. Поэтому если собрать большой список всего того, чем ельцинское время стало отличаться от предыдущего времени, и туда включить все, в том числе нормальные магазины, нормальные машины, открытые границы и т. д., то получится длинный список, и вовсе не такой уж плохой. И если этот длинный список сделать, то окажется, что к худшему изменилась только небольшая часть этого списка. Но она, конечно, болезненна. А сегодня мы во многом вернулись во времена застоя. Как говорил Жванецкий: прочел одну газету, узнал, что пишут в остальных. К сожалению, это имеет место сегодня, и это жутко раздражает.

Но с другой стороны, а есть ли большой спрос на ТЕ свободы, на разные газеты, на неодинаковое телевидение? Последние 7–8 лет показали, что все это не очень востребованно.

Мнение по этому вопросу Леонида Гозмана: