Закулисный роман (сборник)

– Уже уходите, деточка? – с насмешкой произнесла она. – А как же ваш несказанный талант? Неужели теперь придется зарыть его в землю?!

– Да пошла ты, стерва! – не выдержав, закричала Майя и набросилась на обидчицу.

Введенская не обладала боевым духом Аллы Геннадьевны, к тому же не ожидала такого бурного нападения. Комично присев, она пыталась прикрыть ладонями голову и лицо и кудахтала как курица:

– Помогите! Помогите!

– Да заткнись ты, уродина, – брезгливо бросила Майя, напоследок пнув обидчицу ботинком, и выбежала из театра.

В троллейбусе пахло промокшими куртками и неприкаянностью. Майя уселась на прорезанное дерматиновое сиденье и уставилась в окно, закусив матерчатый палец перчатки. За стеклом хлюпала прокисшая поздняя осень, из-под колес троллейбуса взметались грязные брызги, под козырьком метро толпились люди, безуспешно пытаясь переждать зарядивший, похоже, на целый день дождь, двое рабочих стаскивали с рекламного щита плакат с изображением моря и пальм.

Майя плакала. Было мучительно жалко себя, свой так никчемно завершившийся театральный роман, дурацкие мечты, смешные теперь амбиции. Считала себя звездой, самой талантливой, самой непревзойденной, и в голову не приходило, что Войцеховскому просто захотелось трахнуть ее в своем кабинете. Влюбилась в Корабельщикова, а он безжалостно выставил ее за дверь, не потрудившись объяснить, чем она ему не угодила, и сегодня даже не попытался защитить от озверевшей Аллы Геннадьевны. Теперь все разбито, все потеряно. Нужно забирать документы из театра, и никто не станет ее удерживать.

Всхлипнув, она уставилась на дождевую каплю, медленно сползавшую по грязному троллейбусному стеклу. За каплей тянулась вниз светлая дорожка.

В сумке у Майи завибрировал мобильник. В безумной надежде, что это Войцеховский звонит извиниться перед ней за жену или Корабельщиков понял наконец, что обязан был ее поддержать, Майя выхватила аппарат и увидела незнакомый номер на экране.

Звонили с киностудии. За те полгода, что Майя проработала в театре, ее данные вместе с фотографией успели уже попасть в картотеку «Мосфильма», и теперь услужливая девушка сообщила ей, что ее типаж приглянулся какому-то там режиссеру – его фамилия Майе ни о чем не говорила – и ее приглашают на кинопробы в запускающийся сериал.

Слезы мгновенно высохли. Пряча телефон в сумку, Майя злорадно улыбнулась. Вот теперь-то она им покажет. Значит, высмеяли ее, да? Вышвырнули, как бездомную собачонку? Интересно, как вытянутся их рожи, когда Майя улыбнется им с экрана телевизора безмятежной, всепрощающей улыбкой. И денег за съемки ей наверняка заплатят больше, чем получают эти клуши в театре. Майя торжествовала.

И действительно, кинопробы прошли успешно. Майя понравилась режиссеру, и ее утвердили на роль. Через месяц самолет унес ее из московской промозглой и слякотной зимы на съемки в Египет, жаркий, солнечный край, где небо было таким синим, море – таким ручным, а горячий ветер так обжигал губы, что трудно было поверить в то, что где-то существует снег.

Съемочную группу разместили в отеле на самом склоне горы. Африканское солнце рвалось в окна номера, проникая под плотные оранжевые шторы. Майе становилось легко и радостно на душе, она просыпалась рано, с восходом солнца, и распахивала окно.

Далеко впереди, рассекая горизонт, высились островерхие скалы. Лицо гладил горячий воздух, пахнущий нагретым камнем и пустыней.

Съемки начинались рано, автобус в шесть утра ждал невыспавшихся киношников у отеля. Погрузившись в него, они еще час тряслись по извилистой дороге на место съемок. Майя чувствовала себя бодрой, несмотря на то что вечером к ней то и дело стучались в номер подвыпившие каскадеры и осветители. Майя же мило улыбалась каждому, вина с ними не пила и старалась выпроводить незваных гостей как можно скорее.

Она была поглощена своей ролью и вечерами, наконец-то оставшись одна, учила текст и обдумывала завтрашние мизансцены. Она чувствовала себя настоящей актрисой, на которую возложили серьезный груз ответственности.

Еще в самолете к ней подсел Артем, двадцатидвухлетний каскадер из киногруппы. Мускулистый, поджарый и гибкий, с лицом Аладдина из диснеевского мультика, он смотрел на Майю своими темными бархатными глазами, шутил и всячески старался понравиться.

– Ты чего такая грустная? – допрашивал он, интимно склоняясь к Майе.

– Я не грустная, – отпиралась она. – Просто летать боюсь.

– Летать. Пф, это ерунда. Если будем падать, я тебя спасу, – обещал он.

– Это как же, интересно? – с улыбкой отозвалась Майя.

Этот забавный парень понравился ей. С ним было легко и спокойно. Разговор складывался как бы само собой, и не нужно было, как с Корабельщиковым, каждую секунду следить за тем, чтобы не брякнуть что-нибудь глупое, вызвав его высокомерную усмешку.

– Ну, я же каскадер, – развел руками Артем. – Подумаешь, какие-то десять тысяч метров!

– Да ну! Может, ты и летать умеешь? – хохотала Майя.

– Конечно, могу. И вообще я Бэтмен. Не веришь? Погоди, на месте докажу.