Залейся зельем!

— Перебьёшься! — отрезал кудесник. — Кто же разбрасывается такими историями?

Он отложил исписанный астральным почерком листок бумаги в новую папку и сделал пометку «Фото-сказко-аппарат». Следом он достал еще один лист бумаги, отмерил прямоугольник 13 на 18 и взял в руки ножницы.

— Я хочу узнать, что было дальше, — сказал кудесник, открывая крышку линзы. — А то история кажется незаконченной.

* * *

— Поверь мне, я всё-таки сделал тебя единственной и уникальной, — сказал фотоаппарат вслед уходящей гостье. — Пускай это незаметно обычным взглядом, но я чувствую, что ты изменилась.

— Верю, — смущенно ответила гостья, укладываясь в совершенно новую, еще пустую папку. — Верю.

Мурлако́́

Кудесник сидел в полумраке волшебной лавки и перебирал записи. Рядом лежала раскрытая папка с надписью «Фото-сказко-аппарат», которая была уже наполовину заполнена ровной стопкой исписанной бумаги.

Могло показаться, что кудесник просто делает записи в своих дневниках, но внимательного наблюдателя должно было смутить наличие рядом баночки с непонятной белой жидкостью и надписью «Мурлако́». Кудесник окунал концом гусиного пера в баночку и водил его острием по бумаге, проявляя астральные записи.

* * *

Никому из людей не пришло бы в голову подсунуть старому фотоаппарату вместо фотопластины листок бумаги точно такого же формата.

Да, и тут обман! На такое был способен только наш знакомый хозяин лавки «Залейся зельем». Но на то он и кудесник, чтобы делать с обычными вещами что-то необычное. Ведь никогда не знаешь, какой может быть результат. А вдруг сложится куча факторов, и произойдет что-то волшебное, что не должно происходить в привычной жизни. Ведь где есть обыденность, нет места волшебству. Есть только ординарное и убогое семимерное пространство бесконечного континуума, заплетенное тройной драконьей вязью вокруг огромного гриба. Во всяком случае, результаты опытов, взятые из альманаха «Кастанеда и кактусы», говорили именно об этом.

Фотоаппарат был спроектирован так, чтобы ловить момент этого самого «семимерного сами знаете чего» и запечатлевать его в изображении. Но ведь ни в одной инструкции к фотоаппаратам не говорилось о том, что фотография не может быть выполнена в виде текста.

В конце концов текст лучше описывает момент и делает это более ярко и полно. Текст отражает все нюансы, включая ароматы, звуки, вкусы, тактильные ощущения. Смешно, как получается запихнуть столько разнообразной информации в поток символов? Да очень легко. Легко! Например: «Теплый кусочек шарлотки с хрустящей корочкой и глиняная кружка с парным молоком».

— Мурлако́м, — поправил кот. — Надо писать правильно! Мурлако́, а не молоко!

— Вечно ты лезешь со своими репликами! — усмехнулся кудесник, разминая уставшую от долгого астралописания руку.

Он потрепал пушистого ассистента по загривку, потянулся, зевнул и продолжил запись.

* * *

Что поделать, приходится приспосабливаться к новым условиям жизни, и, если ты хочешь жить и творить, то будь любезен, найди способ проявить себя по-иному. Прояви так, чтобы тебя мог хоть кто-нибудь понять.

К сожалению, астральный текст снимков старого фотоаппарата мог разобрать только подготовленный маг с открытыми чакрами и третьим глазом на затылке, ну еще и чёрный кот кудесника тоже его видел. Но он не умел читать ничего, кроме слов «колбаса» и «сосиски», а в написании этих слов делал три орфографические ошибки, оправдываясь тем, что у него лапки.

Кудесник экспериментировал. Он вкладывал в заднюю стенку фотоаппарата чистый листок бумаги формата 13 на 18 сантиметров, ставил перед фотоаппаратом различные предметы, выполнял манипуляции, которые очень напоминали действия настоящего фотографа. Потом вытаскивал листок бумаги и рассматривал астральные записи.

На этом можно было бы и остановиться, но кудеснику этого было мало. Он хотел читать «живой текст», а не вглядываться в него своим третьим глазом. Ведь астральное чтение — штука жутко неудобная. Приходится нелепо выворачивать голову, из-за чего потом всегда ноет шея. И вообще, со стороны выглядит очень жутко.

Нужно было средство для проявления текста.

* * *

В открытии проявителя для астральных записей, как, в принципе, в любом другом великом открытии, огромную роль сыграл фактор неожиданности. В нашем случае фактор неожиданности обладал черной пушистой униформой, имел наглую усатую морду и славился просто невыносимым характером.

Чрево этой махровой неожиданности было по-сказочному бездонно, что как бы уже намекало на её исключительность.

Кстати, у кудесника даже где-то оставались выкладки с доказательством теоремы «О неподчинении кошачьих евклидовой геометрии», ибо он уже давно пытался найти научное обоснование тому, почему кот внутри больше, чем снаружи.