Залес. Противостояние

Это еще один предмет, за который ее станут судить. После ареста ее дом обязательно обыщут и найдут меч, кинжал, две золотые монеты. Монеты сочтут ворованными. За воровство скорее всего ей присудят плеть у позорного столба, а за оружие смертный приговор.

Поужинав, Наяда закуталась в плед и вышла на улицу, сначала она подумывала бежать в леса, но к концу скудного ужина передумала. Она не умеет выживать в лесу и не продержится в диких места одна долго.

Она стала подумывать о том, чтобы попробовать вымолить прощение у господина Дамира. Но ноги несли ее в совсем противоположную сторону. Наяда сама не заметила, как оказалась около могилы Робина.

— Зря ты оставил меня одну. У меня совсем не получается привыкнуть к этому месту, — грустно заметила девушка. — Если бы ты был рядом, все было бы намного проще.

Она уселась в изножье могилы, скрестив ноги.

— С тобой я бы не наделала столько глупостей, правда?

Наяда печально улыбнулась, вспоминая, как Робин бранил ее за проступки. Он, бывало, грозил девушке розгами, однажды взялся за прут, сорванный с дерева и гонял ее вокруг хижины, но ни разу не ударил. А после драки с городскими мальчишками, она пришла к нему с повинной, ожидая, что в этот раз ей уж точно перепадет, но вместо этого Робин всю ночь просидел с ней в обнимку около очага. Тогда он сказал, что она должна быть сильной и не давать себя в обиду.

Сейчас Наяда тоже пыталась быть сильной и не заплакать на могиле единственного человека, для которого она что-то значила.

— Моим последним желанием будет упокоиться здесь, рядом с тобой, — она погладила маленький холмик, поросший травой.

Бросив последний взгляд на могилу, девушка поплелась обратно.

Дома она сразу же рухнула на кровать и быстро уснула неспокойным сном.

Утром первым делом Наяда повторила привычный ритуал и уже через двадцать минут сидела около наполовину потухшего очага и ждала солдат. Ждать пришлось долго. Видимо Мардар решил поиздеваться над ней напоследок, ожидание самая отвратительная пытка.

Она бы ждала и дальше, но работа ждать ее не будет, и остаться без тех крох, что ей платят за сбор урожая и сбор сена на зимовку, равносильно голодной смерти. Однако есть две золотые монеты, которые помогли бы ей продержаться какое-то время.

И все же это не повод терять работу, другую в ее положении будет найти крайне сложно.

Наяда остановила поток мучающих ее мыслей и собралась на работу, перед выходом из дома, она спрятала монеты в тайник под половицей, где прятала и отцовский меч.

Как забавно, раньше ей с трудом удавалось назвать Робина отцом, теперь же иначе она о нем и не думала.

Проходя мимо реки, за четыре года Наяда так и не узнала, как называется ее холодная ванная по совместительству с колодцем, она внимательно осмотрела берега с обеих сторон, выдохнув с облегчением. Мардара нигде нет, как и солдат. Это уже хорошо.

Она привычно умылась, побрызгала ледяной водой на открытую шею и чуть смочила густые локоны цвета темного дерева. Уходить от дома дальше ей не хотелось, но и деваться некуда.

Тяжело вздохнув, девушка свернула на дорогу, ведущую в город, мысленно подсчитывая, в какой момент ее все-таки арестуют. Интересно, будет ли начальник городской тюрьмы Нионин к ней снисходителен. Ожидая ареста, Наяда хотела рассчитывать хоть бы на хорошую клетку, а не валяться дни и ночи на прогнившей подстилке из сена и мочиться в заплесневевший угол камеры.

Нионин когда-то был хорошим другом Робина, и девушка надеялась, что тюремный король вспомнит об этом, когда придет время.

Пересекая площадь, Наяда пару секунд пооблизывалась на лоток с мясом, принадлежавший Дусу. Ранним утром, пока торговец разделывал свежее мясо, на площади торговала его жена Талри.

Наяда поморщилась, увидев сварливую женщину. Все в Хорте знают, сварливость не главный козырь Талри. Тучная сплетница, каких мало, скандальная, но при этом настолько энергичная, что это ей в пору разделывать туши для продажи, а не ее хилому муженьку. Непонятно, как он сам себя еще не зарезал массивным тесаком размером с голень Талри.

Их единственному сыну Кхеврену удалось унаследовать характер матери и тело отца, убойное сочетание. Именно с ним она подралась, когда была еще подростком. Об этом событии напоминал маленький шрам на ключице. Если бы не сын лесника Вулхи, она бы отделала Кхеврена как надо, но гигант, особенно по детским меркам, мальчик Вулхи растащил обоих за шиворот до того, как Наяда успела свернуть мерзавцу шею.

По площади лениво прогуливались слуги из домов Алых и Лавандовых, отстраненно разглядывая товары на лотках. Наяда поджала губы, чтобы не вырвался презрительный смешок. Будучи слугами Знатных Домов, обычные слуги вели себя почти так же горделиво, как и их хозяева.