Залес. Противостояние

Она подчинилась, зная, что так будет правильно. Замолчала, снова склоняя голову. Но ничто на свете не сможет обуздать ее дух, ни Хеуд, ни его молнии. Ночью Наяда приняла решение, которому отныне должна следовать, ради его достижения. И она будет играть в эту странную игру, подыгрывая господину-извергу и госпоже-птичке столько сколько будет нужно.

Птичка, именно так Наяда могла одним словом описать леди Эванлин. Маленькая, хрупкая, невысокого роста. Приятная внешность и большие испуганные глаза. Птичка, запертая в шикарной клетке, тщательно подготовленной хищником.

— Вы сказали, что многие дела будут на мне. Чем именно мне предстоит заниматься?

Леди Эванлин чуть расслабилась, получив тот вопрос, на который может ответить. Она поудобнее устроилась в кресле, не теряя ни капли грациозности и начала перечислять. По мере перечисления каждого пункта, Наяда поняла, что нужно было задать вопрос иначе: «Чего не предстоит делать?». Она пожалела, что некуда записать все наказы госпожи.

Так прошел ее первый день в Знатном Доме. Пока леди перечисляла кучу пунктов и подпунктов, Наяда размышляла, как сильно ее жизнь изменилась всего за один день. Теперь она тоже заперта в клетке. Хеуд хорошо подготовил эту ловушку для голодранки, которая в первую очередь подумает не о безопасности перед тем, как принять щедрое предложение, а о еде, которая сулит слугам в богатых семьях.

Но и он смертен, поэтому не учел лишь одной детали. Если он считал себя хищником, а неразумную служанку жертвой, то не просчитал, что жертва становится опасней любого хищника, в тот момент, когда ее загоняют в угол.

5 День служанки

Девушка открыла глаза и вскочила с кровати, бегая по комнате в поисках свежего платья и туфель. На службе в Знатном Доме ее пробуждение стало похоже на нечто нервозное и прыткое, будто находилась она на службе в королевской армии. Секунда на осознание, что проснулась. Еще секунд пять на подъем своего бренного туловища. Быстро оделась, заплела волосы и побежала.

За неделю такого бешенного ритма Наяда почти к этому привыкла. Почти. На позднем завтраке она тайно зевала, стараясь делать это так, чтобы никто не видел, на позднем ужине была похожа на сонную муху однодневку: день отжила, к вечеру померла.

Как и предупреждала леди Эванлин, обязанностей у Наяды и в самом деле было предостаточно. Первые несколько дней она даже не успевала подумать о чем-то своем, после долгого дня падала на кровать и моментально засыпала.

Просыпаясь с рассветом, она бежала сервировать стол, теперь Наяда знала, что это слово не обозначает название блюда. Накрыв расставленную посуду шелковыми салфетками, девушка бежала в гостиную, чтобы разжечь посильнее огонь в камине. Одним только чудом не перепачкавшись в саже, опрометью бросалась в кухню, ставила греться чайник и убегала, зная, что через десять минут придет кухарка и продолжит работу на кухне.

Ее утренний ритуал сопровождался пробегом по дому. Стараясь ничего не забыть, Наяда на ходу перечисляла, что еще нужно сделать до пробуждения хозяев.

Она влетела в ванную комнату господина с пачкой свежих полотенец. Самое большое для тела, поменьше для злобной морды, еще меньше для ног и самое маленькое для мерзких рук. Она не понимала, почему ванная леди находится в ее комнате, а ванная господина на другом конце коридора от его комнаты, задумываться об этом было некогда. Разложив полотенца, девушка проверила наличие всего необходимо для того, чтобы вымыться и освежиться и побежала дальше, оставив дверь ванной приоткрытой, знак того, что она здесь была и все проверила.

Стараясь ступать как можно тише, Наяда прошла по коридору и тихонько постучалась в комнату леди. Ей ответил сонный, немного гнусавый голос, приглашая войти.

Леди Эванлин потянулась в кровати и сразу же застонала от боли. Пока Наяда была рядом, Хеуд больше не трогал супругу, но старые раны заживают не так быстро, как хотелось бы.

— Достань нежно-голубое платье. Хеуд любит этот цвет.

Наяда пожала плечами, но исполнила приказ. Она не понимала леди Эванлин, не понимала Хеуда. За неделю у нее создалось впечатление, что обоим супругам нравится некое противостояние и садизм в отношениях.

Леди однажды поделилась с Наядой, что получая очередной синяк или кровоподтек, на следующий день она покупает себе дорогое украшение, которое везут прямо из столицы Залеса. Наяда не стала спрашивать, как такое возможно, ей не хотелось снова показаться глупой, леди Эванлин и так достаточно часто обращала на это внимание.

— Помоги одеться, — прохрипела леди, с трудом поднимаясь с кровати.