Залив

Как только я загородил собой Дарси, он скользнул с винтовкой за борт каноэ и поплыл к берегу. Там легонько вытряс воду из своей многострадальной винтовки и исчез между деревьями. Я маневрировал по излучине на самом виду у неподвижного крокодила так долго, что Дарси мог уже двадцать раз подкрасться к нему. Потом я снова увидел Дарси, его голову и плечи, незаметно продвигавшиеся под прикрытием берега. На моих глазах он продвинулся ярдов на тридцать. Потом исчез, и я не мог разглядеть, где он. Ему оставалось ярдов пятнадцать до того места, откуда он мог бы увидеть крокодила или где крокодил увидел бы его. Не было ни единого дуновения ветерка, и я могу поклясться, что не раздавалось ни шороха, ни шелеста по мере почти призрачного продвижения Дарси, но крокодил равнодушно скользнул в воду и исчез из виду так основательно, что трудно было поверить, что он когда-нибудь был на пустом пляже.

Через несколько минут Дарси одолел оставшееся расстояние и посмотрел вниз, на то место, где прежде лежал крокодил. Потом он разрядил винтовку и спрыгнул с берега, чтобы осмотреть следы, а я погнал каноэ к берегу. Против ожидания, он не был обескуражен.

— Шестнадцать или семнадцать футов, — сказал Дар-си, показывая на какие-то невидимые знаки на твердом, слежавшемся песке. — Он очень велик и, наверное, очень стар. Нам нелегко будет убить его.

— Но каким образом он узнал, что вы подкрадываетесь к нему? Вы были почти у места. Может, вас выдал какой-нибудь шум?

— Нет, — сказал Дарси. — Я не производил шума. Но этот крокодил отдыхал на речных берегах еще до того, как охотники на крокодилов и скот прибыли в эти края. Делать ему было нечего, разве что слушать. Возможно, его встревожило отсутствие звуков. Может быть, насекомые замерли или загудели тревожно впереди меня. Кто знает, надоело ли ему наблюдать за каноэ, встревожило ли его что-нибудь, просто захотелось поплавать или он отправился на поиски еще одной собаки?

— Значит, мы никогда не убьем его, — сказал я, угнетенный мыслью, что крокодил обнаружил Дарси, который подкрадывался совершенно неслышно.

— Рано еще отчаиваться, — рассмеявшись, сказал Дарси. — Пока он будет следить, как бы к нему не подкрались со стороны берега, мы приблизимся к нему другим путем. Есть много способов убить крокодила. Чем больше у него побед, тем смелее он становится. Местные собаки стали его легкой добычей, и теперь ему хочется большего. Если бы он собирался уйти отсюда, он сделал бы это, когда Ричардс выпустил в него пулю. Теперь он голоден, и это заставит его быть менее осторожным.

Той же ночью мы попытались охотиться с фарой и осветили глаза крокодила, который оказался на той же излучине, где мы его видели днем. Он был посередине реки, в двадцати ярдах от пляжа, к которому подкрадывался Дарси. Он наблюдал за нами, пока мы не приблизились ярдов на сто, а потом сделал круг, ушел под воду и оставался там все два часа, в течение которых мы ждали его. Лелеемая мной надежда не сбылась. Дарси признал, что мы вряд ли добудем крокодила с помощью фары. Но он по-прежнему был настроен оптимистично.

— Мы испробовали только два обычных способа, — сказал он. — Наш крокодил пережил много подобных попыток. Есть еще одна ловушка, в которую он попадется, — его собственный желудок.

Ночью Дарси повесил на ветку керосиновую лампу на той самой излучине, где мы видели его оба раза.

— Просто для того, чтобы ввести его в заблуждение и доставить ему беспокойство. Я хочу, чтобы он покинул этот участок реки.

На следующее утро мы послали на охоту две группы аборигенов: одну — к колонии летающих лисиц, вверх по реке, другую — за кенгуру.

— Постарайтесь принести мне дохлого динго, — сказал Дарси. — Вы можете нести его на руках, потому что это собака, а собаке полагается пахнуть человеком. Но летающих лисиц и кенгуру несите на копьях.

Он велел аборигенам не подпускать собак к реке, но некоторых из них привязать на берегу, чтобы крокодил не забывал о своем голоде. Прушковица не надо было ни уговаривать, ни привязывать.

Я тоже пошел, и мне посчастливилось подстрелить динго, бежавшего ярдах в трехстах от меня. Охотники вернулись с летающими лисицами и еще одним динго. Кенгуру они не встретили, но Дарси был доволен.

— Это хорошо. Я боялся, что придется пожертвовать одной из собак. Кенгуру теперь не играют роли.

Я не люблю возиться с дохлыми динго. У одного человека в Ялогинде Дарси взял немного негашеной извести и стрихнина. Мы заложили оба яда в трупы динго и сбросили их в укромном месте в мелководной заводи.

— Чтобы ему было потруднее найти. Если на моем столе вдруг окажутся жареная баррамунда и куриные яйца, я отнесусь к этому с подозрением. Я не люблю травить крокодилов ядом. Это не в моих правилах. Но с таким крокодилом все средства хороши. Ниже я установил ловушку и приладил два крючка. Пойдем и наживим их летающими лисицами.