Залив

Ловушка была простым устройством, изготовленным из тонкого троса, снятого с лебедки лендровера, но таким хитроумным и так ловко размещенным среди корней мангров, что Дарси пришлось показать мне его, даже когда мы подошли почти вплотную. Он шагнул в ил и вплел приманку в корни мангров над протянутым по дну тросиком.

— Когда крокодил зацепится за это, он уже войдет в ловушку. Тросик натянется, и ловушка опустится на крокодила. Защелку ловушки трудно запрятать, остается слишком много следов вашего пребывания здесь. Простота успевает там, где сложность мстит сама себе. А теперь пошли насаживать наживку на крючки.

Это были обычные акульи крючки — один, привязанный к древку гарпуна, служил багром, а другой мы возили с собой в качестве запасного в «крокодильем ящике». Они были привязаны тросиками шести- или восьмифутовой длины к деревьям на самом верхнем уровне, до которого поднималась вода. Они находились на одном и том же берегу на расстоянии в полмили друг от друга. Один был поднят над водой, другой лежал на иле, прикрывавшем трос. Дарси вымазал руки илом и насадил на крючки по летающей лисице. На обратном пути мы выбросили двух других лисиц в реку для того, чтобы раздразнить аппетит крокодила.

На следующее утро я едва дождался, чтобы Дарси сел в каноэ. Торопясь узнать, не попался ли крокодил, я чуть было не забыл винтовку. Отравленный динго не тронут, приманка в ловушке тоже, на первом крючке тоже, на втором крючке тоже. Мы даже нашли одну из летающих лисиц, которую бросили в воду. Несмотря на оптимизм Дарси, я уныло отметил, что мы потерпели полный провал. В это время крокодил мог быть за много миль отсюда.

— К счастью, маленькие крокодилы не попались ни на одну из приманок, — заметил Дарси. — Это часто случается.

Тянулся скучный и жаркий день. Дарси велел аборигенам отвязать собак, что было воспринято, как признание поражения. Но Дарси, казалось, было все равно.

На следующее утро крокодил неподвижно лежал в иле под деревом. Он попался на крючок, который, однако, держал его только за угол рта. Трос натянулся до отказа. Крокодил, несомненно, мог вырвать дерево с корнями одним рывком своей могучей шеи. Или перекусить трос. Или распрямить крючок.

Дарси направил каноэ вниз по реке, не показав и виду, что заметил крокодила. Мы шли параллельно берегу. Я не слишком налегал на весло. Когда, казалось, мы уже проехали мимо крокодила, Дарси поднял свою ржавую винтовку и выстрелил крокодилу точно позади уха. Массивный хвост дернулся, окатив грязью нас и ближние ветви. И это было все, не считая нескольких ударов топором для верности.

Мы вылезли из каноэ и стояли в иле рядом с крокодилом, не спуская с него глаз. Восемнадцать футов. По меньшей мере тонны две. Зубы сломаны, матерый… сто-

летний. Целый век он ухитрялся спасаться от гарпунов аборигенов, от фар и винтовок охотников на крокодилов. Удачливый и хитрый, он прожил большую жизнь, чтобы окончить ее на крючке, попавшись, как мелкая рыбешка. Или, может быть, его подвела старость? А возможно, ему было пора подыхать.

— Дарси, почему он не распрямил крючка или не порвал троса?

— Почувствовав себя пойманным, крокодил прекращает сопротивление, — ответил Дарси. — Этот, наверное, освободился бы запросто. Вот почему мы сделали вид, что проезжаем мимо. Так мы могли приблизиться настолько, что уверенно всадили пулю куда надо.

Мы постояли еще немного, а потом Дарси сказал:

— Он знал, что не надо трогать наживки. Для такого большого крокодила летающая лисица — это все равно что орех для голодающего человека. Желудок его был пуст, а мозг стар и утомлен необходимостью непрестанно прислушиваться и наблюдать. Нам повезло, что он не мог ничего добыть в другом месте. Пришлось бы нам тогда применить другие способы.

— Другие способы?

— Да. Есть фокус с сетью, основанный на использовании подъема и опускания уровня воды во время приливов и отливов. Я как-нибудь покажу вам его (он так и не показал). Есть ловушка с захлопывающимися воротами, которую я научился применять на Лиммене. Способы есть. В некоторых из них настолько отсутствует всякая логика, что их редко применяют, но крокодилы все-таки попадаются.

На стоянке услышали выстрел, и по реке потянулись каноэ, набитые галдящими аборигенами. Весть передавалась от каноэ к каноэ, и все больше взволнованных аборигенов спешили посмотреть на убитого крокодила. Мужчины, женщины, дети:

— Мы могли бы застрелить его с берега с помощью фары, если бы ждали там, где надо, — продолжал Дар-си, — но, убив крокодила, мы потеряли бы его навек, так как здесь река глубокая и быстрая. А мне нужна его шкура. Так-то лучше.

Фиф прибыла па неустойчивом старом каноэ с большой трещиной вдоль одного борта, которое пришло вместе с другими сталкивающимися каноэ, переполненными

оглушительно орущими аборигенами. Дети бросались в воду и в шумном восторге плескались в ней. Плавать в реке снова было безопасно, пока… Перед Дарси благоговели, как перед мессией. Мы горделиво стояли возле убитого крокодила и скручивали папиросы.