Залив девочек

В те дни ко мне сватался человек. Но, наверное, плохо я поклонилась богу, сильно крутилась, что вся судьба моя рассыпалась, будто пепел от сожженной сандаловой палочки.

Родители поместили объявление о поиске жениха в брачной газете, которую читают по всему югу. Жених ехал в автомобиле из Мадраса с приятелем. Они сменяли друг друга ночной дорогой, чтобы немного поспать. Они приехали голодными, и мама подала обед: рис с фасолью и баклажанами.

– Мы придерживаемся вегетарианской кухни, – ласково говорила мама, – и, уж простите, не используем чеснок.

Парень засмеялся красивым смехом, от которого потеплело в середине.

– Да, моя матушка тоже так готовит, – сказал он.

Его друг сидел тихо. Он был маленький и скромный человек. Они оба оделись нарядно: в голубые рубашки и темные брюки. Так и не скажешь, что с долгой дороги. Может, переменили одежду на подступах к Бангалору?

Мы ели молча, чтоб потом поговорить о наших делах. Я села так, чтоб отец не видел, куда я смотрю. А смотрела я прямо в лицо тому парню, мы улыбались друг другу. Солнце перетекало из наших глаз: от меня к нему, от него ко мне, туда и обратно. У него глаза были веселые и добрые. Я радовалась, что такой человек приехал ко мне из Мадраса.

Я умела тогда смеяться и петь, я знала много стихов.

– Дочка, почитай нам стихи, почитай Рамачандра Бендре.

– О, Бендре, – сказал парень, – пожалуйста, я очень люблю его поэзию.

– Да, поэт из касты браминов хойсала – алмаз короны поэтов каннада, – сказал отец.

Его друг смутился, лицо его потемнело от прилившей крови. Я стала читать стихотворение «Рассвет»:

– Дом на востоке сиял жемчужной водой, позолота в двери и окна текла, – мой голос был тогда нежным, как теплая вода ручья. – Кто цветы поместил в руки ветра? Выпустил пчел из горла деревьев?

Наши гости смотрели на меня с наслаждением.

Мы уже доели обед, когда парень обратился к другу:

– Абдул, нам надо долить моторное масло.

Мы все так и замерли: друг оказался мусульманином. После обеда отец, смущаясь, сказал:

– Простите, мы не можем помыть тарелку вашего товарища. По правилам касты сосуд, коснувшийся губ другого человека, загрязняется. После этого он не может быть обработан моей женой.

С лица парня стекла радость.

– Ну, знаете ли, сэр, тогда нам говорить не о чем. Учите своим правилам других. Абдул – мой самый близкий друг, он приехал со мной как брат.

Они поднялись и ушли навечно. Он даже не посмотрел на меня больше, на мои волосы, сияющие от солнца.

– Ничего, ушли и ушли, – сказал отец задумчиво. – Люди не рождаются одинаковыми, мы лишь движемся к одной судьбе.

Воздух

Аафрин

Мы долго шли с мамочкой внутри огромного мира, как будто в чьем-то животе. Маленькие цветы мерцали по ночам.

– Это души детей, которых опустили в ручей, они уплыли по течению, – сказала мама.

Я тогда не знала, что бывает электричество, в нашей деревне ночью горели только очаги. Теперь я знаю, это светили окна далеких домов.

Мы шли в город на фабрику. У нас были деньги, если на пути появлялась деревня, мы покупали там еду. Шли через земли, где поклонялись красной богине. Такую богиню мы не знали, но она походила на Мать дождя.

Везде была засуха. Мы боялись разных зверей, леопардов и диких кабанов. Но мама сказала, что, видно, звери ушли из этого края в поисках воды. Мы видели только мангуста. Его шерсть издалека походила на птичьи перья, а глаза были рыжие. Он так проголодался, что ненавидел нас.

– Ты у меня похожа личиком на мангуста, – сказала мама задумчиво. – Только на доброго, не такого сердитого.

– Это плохо? Я не выйду замуж?

– Нет, у тебя сладкое лицо! Глазки похожи на мангустовые, когда он еще детеныш.

Мы видели на деревьях белок с большими телами и маленькими головами, колючих древесных крыс с пушистыми хвостами. Однажды у ручья мы видели, как пьет олень с тонкими ногами, тельцем зайца и головой мыши. Я хотела забрать его себе, но мама сказала:

– Учитель говорил, что звери – это не забава, они живут на земле не для нашего развлечения.

Все-таки этот мамин учитель много успел сказать полезного, хотя мама недолго ходила в школу.

По ночам мы ложились спать на землю. Над нами лежала перевернутая чашка неба, полная густого и пышного молочного пара. Мама, чтобы я не боялась, чтобы не бояться самой, рассказывала:

– Минакши живет на небе. Каждый день она прибирает двор космоса, собирает черепки, выметает оттуда сор, а ее муж Шива снова и снова разрушает мир, бьет посуду. Посмотри, видишь, весь небесный двор испачкан сливками?

Я смотрела, смотрела – то ли это осколки красивой посуды, то ли это звезды мигают, и глаза закрывались.

* * *

Никаких деревень не было. Мы захотели поесть и увидели красивое дерево с белыми цветами. Дерево было красивое, а его яблоки оказались горькими. Мы чуть-чуть поели и плюнули.