Залив девочек

Там грустное было место. До поздней ночи поезда гудели, будто что-то плохое случилось. Мы делали папиросы биди и продавали возле станции.

Мои сыновья повзрослели и вытянулись. Младший уже мог сказать, как блеет коза, как кричат петухи, когда мы вернулись в Ночикуппам и благословенный свет маяка осветил долгие дни ожидания.

Боги снова помогли нашей семье: правительство построило большие дома на месте разрушенной трущобы. Нам дали комнату с кухней и даже с туалетом. Кто-то жаловался, что в дом не проведена вода, а я думала: «Хоть сто раз сбегаю на колонку. Натаскать воду – не трудное дело».

Здесь можно было спать, раскинув руки, по всему полу кататься. Новые дома пахли свежим бетоном. Я подумала тогда: «Вот какой он, запах богатства: свежий бетон и краска».

В те дни много было обмана. Не все, у кого волна похитила дома, получили такие квартиры. В эти дома заселили много чужих, которые никогда и не жили в Ночикуппаме. Многие же наши рыбаки так и остались под брезентом у подножия.

Вокруг новостроек заново расползся шиферный поселок. Некоторые сдавали свои лачуги за деньги приезжим. Раз люди вышли на дорогу и кричали, чтоб государство им тоже дало хорошие дома. Полиция побила их. Кто-то сжег наш рыбный рынок, чтобы люди замолчали. Муж снова был в море и не получил ни одной царапины.

* * *

«Терпеливое ожидание – вот секрет хорошего улова», – говорили люди, а я говорила себе: «Чарита, твоя счастливая рыба плавает неподалеку».

Сыновья росли, нужно было думать о школе. Ясно же, что когда они вырастут, то Бэй умрет, не станет больше рожать рыбы. Пустая ржавая вода застучит о берег. «Люди всегда болеют, сыновья должны стать врачами», – решила я. У нас не было денег на форму и книги для них, так я стала искать работу горничной. Счастливые звезды горели в день моего появления на свет, я нашла работу, не успев и десяти шагов отойти от дома. Моя новая соседка сказала, пока мы стояли в очереди за водой:

– Знаешь, Чарита, ухожу с работы, не могу больше. Варить на ораву грязных девчонок, стирать горы одежды, убирать за всеми, слушать старухины приказы. Не хочу. Вены вылезли на ногах, семью не вижу! Устроюсь в нормальный дом, силы на своих останутся.

– Они еще никого не нашли, твои прежние хозяева?

– Да кто ж к ним пойдет? Таких глупых служанок, как я, еще поискать!

– Дай мне адрес, – сказала я, будто Минакши положила мне слова на язык.

– Они живут в Башне, пройдешь мимо лавок, мимо христианской церкви, сразу увидишь. На четвертом этаже их квартира. Только подумай, дорогая, не ищешь ли ты землю на песчаной реке?

* * *

Был сезон, когда маринуют манго. Я пришла в Башню, села на пол кухни и принялась очищать плоды. Работа была не трудной, я знала, как готовить рассол: соль, ложку куркумы, немного красного перца, аниса, стакан сахара, семена лука смешать с манго и закрыть в банках. Банки держать на солнце и встряхивать один раз в день, пока фрукты не станут мягкими.

Я готовила у ног старой госпожи, и внучка ее варила для сироток. Я уже тогда заметила, что в доме с внучкой не больно ласковы и она совсем одна на свете. Я уже тогда подумала: «Девочка как молотый имбирь – дунешь и разлетится». Потом я мыла ее комнату и увидела рисунки: кошки, люди, вода и деревья – точно как на улице. Я не думала раньше, что женщина может так рисовать.

Я ее всегда жалела. Иногда сама обойдусь без завтрака, а куплю ей маленький подарок: сережки или гирлянду жасмина. Не знаю, ценила ли она мои гостинцы?

Леона не было сначала в моих мыслях. Я не смела полюбить до тех пор, пока не убедилась, что нравлюсь ему. Два года ходила я мимо него в Башне, подавала и служила как господину. Я не думала ни о чем таком. Только когда я узнала, что нравлюсь ему, поплыла, как рыба кааламиин плывет против течения на нерест.

А старая госпожа умна и догадлива, сразу про нас поняла. Хоть и нехорошая эта любовь, но лучше такая. Чашка сделана для сладкого чая, а не для пыли.

* * *

Дочка Леона раз спросила, как это мы живем без воды в наших многоэтажных домах. Ей вдруг стыдно стало в душе мыться, пока мы рядом, за стеной Башни, ждем очереди у колонки. Я никогда не горевала об этом. Встану рано, дам молока подругам, а старший займет очередь, отнесет к колонке цветные кувшины.

На всех наших кувшинах написано «мутху» – «жемчужина», чтобы не перепутать с кувшинами соседей. Вся площадка у колонки заставлена ими, все ждут. По тени маяка на пляже Марина я смотрю время. Всем на работу надо: одним на рынок торговать, другим в такси, третьим в богатые квартиры. Все торопятся, а вода едва льется. Кто-то кричит, ссорится. Что с того толку? Вода быстрей не побежит. Мне тоже нельзя, чтоб девочки были голодными, чтобы Леон не позавтракал. Я жду в очереди со своей тайной в сердце, я не хочу ругани с людьми.