Залив Полумесяца

Уязвленно опустив взгляд на землю у своих ног, Сулейман с досадой понял, что прежде он и правда шел на поводу у своих слабостей. Он никогда еще не пытался бороться, а заведомо признавал себя проигравшим. Без всякой борьбы, без попыток это изменить, он всех обвинял в несправедливости. В том, что они раз за разом не принимали его в расчет. И, верно, именно это вызывало огорчение его отца. Ведь он-то в свое время сумел найти в себе силы побороть свою натуру и стать настоящим воином. Отец победил самого себя, свою слабость, и теперь ждал, что и он, его сын, наследник, поступит также.

– Тогда… мне тоже понадобится наставник, – наконец, выдавил он и немного неуверенно посмотрел на отца.

Тот впервые улыбнулся ему с одобрением и подошел ближе.

– И им стану я, – шехзаде Мурад с теплом смотрел на сына. – Иди сюда.

Раскрыв объятия, он крепко обнял подавшегося к нему сына, и почувствовал, как Сулейман порывисто обхватил его руками за торс, словно ребенок, уже давно отчаявшийся дождаться ласки, но вдруг получивший ее. Мужчине стало не по себе от чувства стыда, которое прожгло его грудь. Сам того не ведая, он был несправедлив к собственному ребенку…

Они стояли так, обнявшись у обочины дороги, и вдруг после оглушительного раската грома из туч резко грянул ливень, тут же намочивший их кожаные дуплеты и головы.

Восседая верхом на своем коне, Алем не обращал внимания на дождь и с неясным чувством наблюдал за тем, как отец и брат, засмеявшись, отстранились друг от друга и поспешили к ним. И почему-то тот факт, что рука отца при этом покровительственно лежала на плечах Сулеймана, отозвалось в нем болью и тихой ревностью.

Дворец Топкапы. Покои шехзаде Мехмета.

– Мой милый, ну как ты себя чувствуешь?

Шехзаде Мехмет смущенно покосился на сестру, но та, стоя за спиной у матери, смотрела на него с тем же беспокойством. Они давно не виделись – с тех пор, как он заболел, Айнур его не навестила ни разу. Матушка объяснила ему, что она сама ей запретила, боясь, что и Айнур с ее хрупким здоровьем подхватит простуду, но от этого едва ли становилось легче.

– Уже намного лучше, валиде, – со скованной улыбкой ответил он. – Не волнуйтесь.

– Мы с Айнур так переживали… Но, хвала Аллаху, ты поправился, – ласково скользнув ладонью по лбу сына, Бельгин Султан с нежностью ему улыбнулась. Он еще лежал в постели, а султанша сидела подле него поверх одеяла. – Лекарь сказала, на днях ты уже сможешь покидать покои. Но на улицу тебе еще нельзя выходить. Ты слышишь, Мехмет?

Выдохнув, тот с вымученной улыбкой кивнул. Он давно усвоил: мать никогда не оставит его без своей заботы, порою излишней и даже удушающей. И поскольку это объяснялось всего лишь ее любовью к нему, шехзаде Мехмет с покорностью это принимал и терпел.

– Теперь я смогу навещать тебя, – воскликнула с ободряющей улыбкой Айнур Султан. – Я, кстати, принесла тебе книгу, – она приподняла руку, в которой держала небольшую книгу в ветхом переплете. Очевидно, что-то очень старое и ужасно интересное. – Будем вместе читать по вечерам. Ты не против?

– Конечно, не против! – не сумев сдержать своей радости, с энтузиазмом ответил шехзаде. И уже чуть смущенно добавил: – Я буду… ждать тебя.

Бельгин Султан с явным довольством наблюдала за ними и с облегчением вздохнула.

– А на балкон хотя бы ему можно выходить? – уточнила Айнур Султан. – Столько дней сидеть взаперти, без свежего воздуха…

Шехзаде Мехмет с мольбой взглянул на мать, но та осталась непреклонна, как всегда в вопросах, касающихся благополучия ее единственного и горячо любимого сына.

– Разумеется, нет. Он ведь только поправился, а на улице такой холодный ветер. Все-таки конец октября, если вы не забыли.

Молодые люди устало переглянулись и одинаково расстроенно понурились.

– Я тогда просто приоткрою двери, чтобы внутрь влетел свежий воздух, – нашлась Айнур Султан и, не дожидаясь позволения, быстро подошла к дверям, ведущим на террасу.

Шехзаде Мехмет только сейчас понял, как он скучал по небу, по ветерку, по запахам осени, когда она отворила двери, и его покои наполнились прохладой. Бельгин Султан, нахмурившись, поспешно натянула одеяло ему по самую шею и не обратила никакого внимания на недовольный взгляд уже давно выросшего для подобного сына.

– Если только на пару минут.

Уже собравшись было вернуться к ним, Айнур Султан через приоткрытые двери случайно наткнулась взглядом на бредущих по саду юношу и девушку, которых она тут же определила. Их нельзя было не признать: высокую фигуру брата она знала слишком уж хорошо, а такими красивыми и длинными рыжими волосами в гареме могла похвастаться лишь одна женщина – его русская наложница, Тансу.