Залив Полумесяца

Та с ледяным высокомерием поглядела на соперницу, с годами научившуюся отвечать на любые ее выпады, и озарилась натянутой улыбкой, которая оставляет глаза серьезными.

– Я вижу, намечается интересный разговор… Выйдите, оставьте нас.

Фериде-хатун поклонилась и покорно ушла, но служанка Сафанур Султан помедлила, однако получила позволение и тоже оставила их.

– Твое самодовольство начинает меня раздражать, Дафна. Ты бы поостереглась наперед. С теми, кто меня раздражает, я не очень-то церемонюсь.

– Мне ли не знать, Хелена, – вымученно улыбнулась Сафанур Султан. – Ты всегда такой была, сколько я тебя помню. Злобная и завистливая. Обвиняющая в своих бедах кого-угодно, но только не себя.

Ассель Султан хмыкнула, но она больше не улыбалась. Голубые глаза ее полнились той самой злобой, перемежающейся с затаенной болью, копившейся в ней годами.

– Ты помнишь, какой была я. Злобная, завистливая. Возможно, и так. Я не отрицаю того, какая я. А что ты помнишь о себе, Дафна? Сейчас ты строишь из себя благочестивую, достойную подражания султаншу, которая добра и щедра ко всем вокруг. Как тебя назвал шехзаде? «Чистый свет», – Ассель Султан на этих словах презрительно и отрывисто рассмеялась. – Но лишь я знаю, кто скрывается за этой маской. Девушка, которая, скача верхом, в погоне за добычей отличалась такой яростной настойчивостью, о которой мне и мечтать было нечего. Думаешь, почему Нилюфер Султан выделяла тебя из нас двоих? Вы были похожи. Вам нравилось охотиться, стремглав гнаться за добычей, соревноваться в том, кто изощреннее ее подстрелит, махать мечом. Вам нравилось убивать.

Сафанур Султан стало жутко от таких обвинений, но лишь потому, что она действительно помнила – так все и обстояло. В прошлом она была другой: воительницей с бесстрашным сердцем, которая была искренне преданна своей госпоже и разделяла все ее увлечения. Но потом она изменилась. Ее изменили любовь и материнство, позволившие ей найти в себе женщину, которая превыше всего ценит свою семью.

– И вы убивали, – с маниакальной страстью продолжала говорить Ассель Султан. – Ты ведь помнишь ту ночь? Ты не могла забыть. Нилюфер Султан пожелала лишить жизни родную сестру. И мы ей в этом помогли.

– Довольно, – выдохнула в смятении Сафанур Султан и поднялась, чтобы уйти.

Но Ассель Султан не позволила ей этого сделать, тоже встав и преградив собою путь к дверям.

– Я и Нилюфер Султан – мы никогда не прятали эту неприглядную сторону нашей натуры. А ты всю жизнь только и делаешь, что притворяешься! И я знаю, что однажды и он это поймет. И тогда его взор прояснится, а тебе не останется места в его жизни! И я живу в ожидании того дня, когда ты за все расплатишься собственными страданиями, как я расплачивалась все эти годы.

– Замолчи! – процедила разгневанная Сафанур Султан. – И дай мне пройти. Я не хочу все это слушать.

– Нет, ты будешь слушать! – не в силах остановиться, злобно улыбнулась Ассель Султан, схватив попытавшуюся отодвинуть ее в сторону женщину за предплечье.

– Отпусти меня!

Пытаясь высвободиться, Сафанур Султан дернула попавшим в болезненный захват предплечьем, но безуспешно. И тогда, потеряв терпение, она второй рукой толкнула в грудь не ожидающую этого Ассель Султан. Та все-таки устояла на ногах, найдя опору в фонтане позади нее, но не смогла этого вынести и ответила тем же.

Не успела султанша ничего толком осознать, как ее соперница с грохотом повалилась на пол и, видимо, при падении сильно ударилась головой, поскольку из виска Сафанур Султан засочилась кровь. Она лежала на мраморном полу, неподвижная, в ломанной позе, словно мертвая, и кровь все сильнее заливала ее висок. Стоя над ней, Ассель Султан в немом ужасе смотрела на творение своих рук, медленно осознавая, чем это может для нее обернуться.

Глава 12. Черное кружево

Генуя.

Этот замок долгие годы стоял у самого побережья моря. Он был построен одной богатой семьей, перебравшейся в Геную в намерении начать новую жизнь и искавшей прибежища. Его каменные стены насквозь пропитались солоноватой влагой, и по ним густо вился плющ. А крыша выцвела от яркого солнечного света, щедро льющегося на нее день ото дня.

Старый замок пребывал в запустении вот уже который год. От богатства его хозяев с годами ничего не осталось, как и от былого величия самого замка. Но было в этом духе старины, витающем вокруг него, и в царящем здесь запустении что-то притягательное. И море, столь близкое и прекрасное, на берегу которого он возвышался, придавало ему романтичной и печальной красоты.

При должном уходе этому замку можно было бы вернуть его достоинство: заделать щели в стенах, кое-где заменить осыпающийся камень, починить крышу и избавиться от зарослей назойливого плюща. Но, чтобы сделать все это, необходимо было золото. Много золота. И, не имея его, разоренные и обедневшие хозяева замка приняли трудное решение проститься со своим пристанищем на берегу моря, не имея возможности более его содержать.