Залив Полумесяца

Его голубые глаза были так же серьезны, как у его отца, и повелитель ощутил, как ему стало не по себе. В голове из глубины памяти вынырнули воспоминания об Искандере-паше. Его друге, соратнике, который ответил на его доверие предательством. Он покусился на честь его жены, матери его детей. И поплатился за это жизнью.

Султан Баязид отвел глаза и помрачнел – все поняли, о ком он думает в этот момент, и замолчали. Михримах Султан тихо вздохнула, тоже коснувшись мыслями покойного мужа, которого она когда-то так самозабвенно и преданно любила, несмотря ни на что.

Это чувство к нему, а после и скорбь навсегда ее изменили. Надежды больше не жили в ее сердце. Единственное, что ее теперь заботило – благополучие ее сына. О своем собственном счастье султанша и не думала, считая, что пребывает уже не в том возрасте, чтобы мечтать о любви и счастливом браке.

Дальше ужин шел все в том же молчании. Вскоре Михримах Султан, обратив внимание на состояние Нермин, пожелала повелителю доброй ночи и увела ее наверх, чтобы уложить спать. Мехмет тоже, видя, что государь не настроен на беседу, вежливо с ним простился и ушел в свою комнату.

Некоторое время султан Баязид был предоставлен сам себе. Он стоял возле окна и думал обо всем: об угрозе смерти Давуда-паши, о том, кто сможет в случае его смерти занять должность великого визиря, о горе дочери, о своей семье и… об Астрее. За время плавания мужчина уже свыкся с тем, что эта девушка пребывает подле него, а теперь ее не было рядом, и он… тревожился? Нет, скорее, испытывал беспокойство неясного рода.

От подобных размышлений его отвлекла дочь, наконец, спустившаяся в холл. Эсма Султан с трудом переставляла ноги, с заплаканными глазами направляясь к нему. Она была такая бледная и мрачная, что повелитель понял – дело плохо. Без слов Эсма Султан приникла к отцу в поисках утешения, и тот обнял ее, став успокаивающе поглаживать рукой по спине.

– Как он?

– Очень плохо… – отстранившись, беспомощно покачала головой султанша. – Мне страшно, отец, – она возвела переполненные тревогой темные глаза к его лицу. – Если он умрет, как нам это пережить?.. Как мне это пережить?

– Будем надеяться на лучшее, Эсма, – попытался успокоить ее падишах. – Давуд-паша сможет побороть эту болезнь. И ты должна в это верить.

– А если нет?.. – снова давясь рыданиями, отозвалась она и, прикрыв рот ладонью, всхлипнула в нее.

– Ну будет тебе. Ты мне сердце разрываешь.

Эсма Султан еще поплакала немного на отцовском плече, а после возобладала над собой и заставила себя успокоиться. Они разместились вдвоем на тахте, как истинно близкие и родные люди, и говорили обо всем, не таясь. Выслушав все о том, что происходило в столице в его отсутствие, повелитель вдруг проговорил:

– Завтра утром я отправлюсь в Топкапы. И я хочу попросить тебя, Эсма. Никто не должен знать, что произошло со мной и Давудом-пашой на пути в Стамбул. От этого будут одни лишь неприятности, а мне их итак предостаточно. Для всех я достойно вернулся из военного похода.

– Да, разумеется, – с готовностью пообещала Эсма Султан и чуть улыбнулась, когда он взял ее руку и поцеловал в знак благодарности и признательности, как часто делал. – Я сохраню эту тайну.

– А теперь тебе пора отправляться спать, я полагаю, – как будто она все еще была маленькой девочкой, сказал султан с заботой в голосе. – Уже поздно, а ты устала. Завтра предстоит еще один трудный день. Тебе нужны силы. Да и я, признаться, с трудом борюсь со сном.

– Верно, мы что-то припозднились, – султанша покорно поднялась с тахты вслед отцу и подхватила его под локоть. – Я провожу вас в ваши покои. Слуги, должно быть, уже их подготовили для вас. Вы должны хорошо отдохнуть после долгого и трудного пути.

– Видит Аллах, хороший отдых мне не помешает…

Дворец Топкапы. Султанские покои.

Дворец еще с прошлого вечера был ошеломлен новостью о том, что султан Баязид вернулся в Стамбул. Фатьме Султан доложили, что по прибытии в порт ее брат отправил людей в Топкапы за лекарями для раненого Давуда-паши и потому, минуя свою резиденцию, отправился в дворец Эсмы Султан – дабы поддержать дочь в такой ситуации.

Наутро все члены семьи султана были осведомлены о его долгожданном возвращении и готовы были должным образом встретить своего господина в его покоях.

Фатьма Султан, стоящая первой в ряду, пыталась скрыть свое беспокойство. Она испытывала двоякие чувства: была искренне рада приезду брата, но волновалась о проблемах в гареме, узнав о которых, он придет в неописуемую ярость. Ведь, доверяя ей гарем, повелитель верил, что уж у нее-то, столь благоразумной женщины, не возникнет ни трудностей, ни стремлений плести какие бы то ни было интриги.

Следующей, поскольку другие сестры падишаха не приехали, а Бельгин Султан все-таки подхватила от сына простуду и не смогла покинуть постели, стояла Афсун Султан. Как всегда, приковывающая к себе взгляды в силу своей красоты и излучающая спокойную уверенность, она в предвкушении улыбалась и поглядывала на младшего из сыновей, находящегося подле нее.