Залив Полумесяца

– Нуране, какая встреча! – с ехидной улыбкой протянула Атике-хатун, явно намереваясь, как и всегда, как-нибудь задеть ненавистную соперницу. – Доброе утро. Шехзаде, вы уже вернулись с охоты? Как славно. Теперь-то ваша валиде, наконец, снова начнет улыбаться, а то все бродит по дворцу как привидение, что аж жаль ее становится.

Шехзаде Мурад нахмурился, но был слишком хорошо воспитан, чтобы нагрубить, а шехзаде Искандер обиженно насупился.

– Мурад, идите с братом в покои, – проговорила Нуране Султан и, увидев недовольные лица сыновей, тверже добавила: – Идите.

– Ясмин, вы с Махфируз тоже идите. Позже сходим на примерку платьев.

Девушки, переглянувшись, поклонились и ушли. Шехзаде тоже направились прочь, а Дилафруз-хатун, завистливо глянув им вслед, ядовито улыбнулась напряженной Нуране Султан.

– Хвала Аллаху, у меня родилась дочь, а то я бы с ума сошла, отпуская своего ребенка на эту охоту. Что угодно может случиться! Не так ли, Нуране? Твои сыновья, например, упадут с лошади.

– Или чья-то стрела по ошибке пронзит их тела, – добавила Атике-хатун со злорадством. – Упаси Аллах от такой беды, но ведь потеряй ты их, что у тебя останется?

Негодование целиком затопило Нуране Султан, но она, заставив себя не опускаться до уровня этих женщин, вынудила себя прохладно улыбнуться, чтобы показать, что она не задета их ядовитыми речами.

– Вы лучше бы о себе так беспокоились, как обо мне и моих детях. На днях ваши дочери выходят замуж и покидают вас. Что же станет с вами? Забытые, никому не нужные, так и будете тешить себя склоками со всеми, к кому питаете зависть? Ведь, что бы вы не говорили, вы большего всего на свете жалеете о том, что родили не сыновей, а дочерей. Аллах, мне вас жаль. Но каждому свое, как говорится…

Наигранно вздохнув, Нуране Султан не стала дожидаться, когда эти змеи соизволят ей ответить и, тряхнув гривой каштановых волос, развернулась и пошла своей дорогой, чувствуя спиной прожигающие, полные ненависти взгляды.

Покои Махфируз Султан.

– Мне понравилась вот эта ткань. Я выбрала ее. Матушке она тоже пришлась по вкусу, – показав фиолетовый шелк, из которого ей должны сшить платье на празднование свадьбы, Махфируз Султан довольно улыбнулась. – Как тебе, Ясмин?

Сидя на тахте, Ясмин Султан недовольно взглянула на ткань и пожала плечами.

– Тебе никогда не шел фиолетовый. Это больше мой цвет.

Чуть сникнув, Махфируз Султан положила ткань обратно в сундук и достала из него шкатулку, из которой выудила броское колье с аметистами, которое, верно, подобрала к будущему наряду. Она с радостной улыбкой приложила его к шее и, встав, подошла к зеркалу, перед которым стала красоваться. Султанша всегда была очень озабочена своим внешним видом и любила наряжаться, потому что от природы ее красота была неброской – средний рост, обычное милое лицо с карими глазами и русые волосы.

– А по мне фиолетовый очень даже подходит мне, – весело заметила она. – А тебе, Ясмин, всегда больше шел красный цвет.

– Ну, конечно, ты же у нас больше всех разбираешься в вопросах красоты, – съязвила Ясмин Султан.

– Да что с тобой? – обиженно возмутилась ее сестра, обернувшись и уронив руку с колье. – Ты который день так со мной говоришь. Я тебя чем-то обидела? Так скажи.

Ясмин Султан, явно будучи не в духе, скрестила руки на груди и промолчала, поджав губы. Будучи ровесницами, сестры с самого детства были подругами, включая старшую сестру Дильназ Султан, которая была негласным лидером в их компании. Когда последняя вышла замуж и уехала, две сестры еще больше сблизились, но в последнее время Ясмин Султан стала сама не своя: была ужасно язвительной и постоянно обиженной. Ничего не понимая, Махфируз Султан села обратно на тахту и, в неловком молчании повертев в руках колье, осторожно спросила:

– Ты не расскажешь мне?

– Это несправедливо! – желчно воскликнула Ясмин Султан, посмотрев на сестру так, будто она виновата в этой несправедливости.

– Ты о чем? – не поняла Махфируз Султан, сдвинув брови.

– О чем?! – взорвавшись, гневно вскрикнула ее сестра и, подорвавшись с тахты, обернулась. – Тебе всегда доставалось лучшее! Отец дарил тебе более дорогие украшения. Бабушка звала тебя на эти свои ужины «избранных», а меня – никогда! Даже когда отец встречал нас где-то вдвоем, то тебя он целовал, а мне лишь позволял поцеловать его руку. И это далеко не все, в чем ты буквально переступаешь через меня! Даже сейчас тебя выдают замуж за красивого мужчину из самой династии, который к тому же еще и богат, а кто достался мне?! Больной старик с противной рожей, у которого за душой ни гроша! Отец выбрал его мне в мужья лишь потому, что ему нужна поддержка его санджака! Почему он решил сделать меня его женой? Почему я не могу выйти замуж за Ферхата Бея вместо тебя?!

Растерянная Махфируз Султан не знала, что на это сказать, и изумленно-испуганно смотрела на сестру. В этот момент, разрядив накалившуюся атмосферу, в покои вошла настороженная Дильназ Султан в черно-золотом платье и в бесконечных золотых украшениях, которые она горячо любила.