Заложник

За окнами стемнело. Фредрика оглядела оставшихся в офисе энтузиастов. Ей нравилось в отделе Себастьяна. Здесь не было ощущения суматохи, как в том зале, куда она попала, впервые появившись в СЭПО. Каждый знал свое место, каждый делал свое дело четко и профессионально, так, по крайней мере, казалось со стороны. Кроме того, здесь, как ни в каком другой отделе, чувствовалась дружеская атмосфера, даже если не в отношениях начальников и подчиненных, то, по крайней мере, между сотрудниками равного ранга. В СЭПО тоже, похоже, набирали людей с гражданским прошлым. Некоторые оставались здесь после стажировки. Фредрика видела объявления. Одно время она и сама думала записаться на собеседование, но так и не решилась. К той поре она уже несколько лет проработала в полиции и не могла представить себе, что придется все начинать сначала.

Себастьян извинился и вышел в туалет, а Фредрика снова вспомнила о дяде Захарии. Итак, у Келифи есть сестра, которую никто никогда не видел. Логично было предположить, что она не в ладах с братом и дистанцируется от него именно поэтому. Однако Фредрика чувствовала, что София скрывается от них по другой причине.

Вскоре вернулся Себастьян в сопровождении одного из своих аналитиков. Речь зашла о тех трех номерах, которые Фредрика дала ему с целью установления прежнего владельца мобильника Захарии.

— Один из звонков был сделан с незарегистрированной предоплаченной карты, поэтому установить владельца номера невозможно, — сообщил коллега Себастьяна. — По второму никто не отвечает. Функционирует только третий.

Фредрика посмотрела на аналитика с благодарностью. В той части расследования, которая касалась Захарии, самым важным оставалось установить прежнего владельца его телефона и разобраться с Софией Келифи. По крайней мере, здесь намечались хоть какие-то подвижки.

47

19:55

На этаже, где находился кабинет генерального директора СЭПО, царила совсем другая атмосфера. Интерьеры, скорее, напоминали частную клинику. Сотрудники не сидели в офисных залах, а занимали каждый свой кабинет. На пороге приемной Эден столкнулась с шефом контрразведки Хенриком. Завидев ее, он вздрогнул, но тут же взял себя в руки и вежливо улыбнулся.

— Горячий денек выдался? — осведомился он, поздоровавшись.

— Да уж, не скучаем, — ответила Эден и постучала в дверь.

То, что ГД приветствовал ее сухо, Эден списала на недавний визит скучного Хенрика.

— Полагаю, вы явились ко мне, чтобы обсудить информацию, которой нас огорошили в Розенбаде? — предположил шеф. И продолжил, не дав ей возможности ответить: — Теперь нам не остается ничего другого, кроме как связаться с Каримом Сасси и сообщить, что его грандиозный план провалился. Требования не будут выполнены. Врезаться в Капитолий ему, по-видимому, также не удастся. Не вижу смысла в дальнейшей игре в прятки.

Не дожидаясь приглашения, Эден уселась за стол напротив шефа.

— Интересная мысль, — похвалила она. — Но у меня есть другое предложение.

— Какое?

— Передать штурвал в руки штурмана Рехта, с тем чтобы он посадил самолет вместо Карима.

Эден долго размышляла, прежде чем высказать это Бустеру, и пришла к выводу, что другого выхода нет.

— А вы уверены, что Эрик Рехт на нашей стороне?

— Абсолютно.

— И что будет, если у него не получится? Карим поймет, что его замысел раскрыт. Впрочем, если мы с ним свяжемся, произойдет то же самое.

— Именно, — подтвердила Эден. — И я не думаю, что в последнем случае мы рискуем меньше.

ГД удовлетворенно хмыкнул, но Эден чувствовала: его беспокоит что-то еще. Нечто такое, чем он не хочет с ней делиться.

Эден тряхнула головой, пытаясь избавиться от неприятного ощущения. Был еще один вопрос, который она планировала обсудить с Бустером. Но он говорил только о самолете:

— Вы полагаете, на борту есть бомба?

— В самолете? Нет, — ответила Эден. — По крайней мере, я в это не верю. Если за штурвалом сидит сообщник террористов, в этом нет необходимости.

— Но что, если она находится там именно поэтому? — возразил Бустер. — Ведь злоумышленники могли предвидеть, что мы будем подозревать Карима. Или они просто не доверяют ему.

— Вы считаете, они оказывают на него давление таким образом?

— Я ничего не утверждаю, а лишь предполагаю, — поправил Бустер.

— Интересная мысль, — повторила Эден. — Но я думаю, что участие Карима в угоне — едва ли не единственная вещь, в которой мы можем быть уверены.

— Разумеется, — согласился Бустер. — Однако даже у самых закоренелых преступников нервы сделаны не из стали.

«То есть они протащили на борт бомбу, чтобы Карим не сбежал?» — переспросила про себя Эден. Этот вариант представлялся ей маловероятным. К тому же версия Бустера не объясняла отказ Карима запрашивать посадку в другой стране. Ведь террористы вряд ли узнали бы об изменении маршрута. Даже находясь на борту, трудно заметить что-нибудь, кроме того, сохраняет ли самолет высоту или идет на снижение.

— Но я пришла сюда вовсе не затем, чтобы обсуждать с вами намерения американцев, — объявила наконец Эден.

— Я догадываюсь.

В голосе ГД слышалось разочарование, причины которого Эден не понимала.