Заложник. История менеджера ЮКОСа

Камера наполняется продуктами. Жить становится лучше и веселее. Я долго не хотел говорить сокамерникам о своем приближающемся дне рождения, но не выдержал. Там это действительно грустный праздник. Мне не хотелось делиться личными переживаниями с посторонними и несимпатичными мне людьми, образ жизни которых я осуждал. Но эти люди устроили мне настоящий праздник, подарив торт, сделанный своими руками. Из перетертого печенья, смешанного со сливочным маслом, делаются коржи, для чего эту массу выкладывают на лист бумаги и отправляют в морозильник. Из сгущенки и сливочного масла обычной алюминиевой ложкой взбивается крем. Александр полдня неистово молотит ложкой в миске, добиваясь нужного результата. В крем высыпается кофе и тщательно перемешивается. Между коржами попеременно аппетитно ложится прослойка обычного, а затем кофейного крема. Верхний корж заливается шоколадом, расплавленным в алюминиевой миске, поставленной на кипящий чайник. На шоколаде кремом, выдавленным из целлофанового пакета, делается надпись: «С днем рождения!» Готовили это произведение два дня, процедура требовала огромного терпения, сил и времени. Меня к этому почти священному действу не допустили… Мне предоставили право первым отведать это чудо тюремного кулинарного искусства. Было очень вкусно.

Зачем они это делали? Зачем им было это нужно в камере, заполненной продуктами? Я был тронут до глубины души. За все время своего пребывания за решеткой я увидел гораздо больше человеческого отношения от заключенных, пусть даже сидящих за свои преступления, чем от работников правоохранительных органов. Правохоронительных – так будет правильнее их называть… Все неприятности, случавшиеся со мной, все пакости и провокации всегда исходили от мусоров, которых, к сожалению, иным словом я назвать не могу.

Лязг засовов, скрежет металла разрезает тишину, приоткрывается дверь. Для нас, арестантов, она никогда не открывается нараспашку. Только наполовину – так, что может войти и выйти всего один человек. К нам пополнение. В камеру заходит молодой, очень полный парень. «Арчил», – представляется он. Опять убийства, разбой, нападение на инкассаторов. Арчил и товарищи напали на инкассаторскую машину, которая собирала выручку в супермаркете «Копейка». Нападение не удалось, завязалась перестрелка, в которой был убит инкассатор. А инкассаторы ранили одного из нападавших, который в дороге умер. Погоня в стиле боевиков. За рулем девятой модели «жигулей» товарищ Арчила, милиционер. Под Рязанью их останавливает ГАИ. Водитель девятки показывает служебное удостоверение, вроде бы все в порядке. Но в последний момент гаишник замечает руку, торчащую из багажника. Немая сцена. Девятка срывается с места. Опять стрельба, опять погоня. Арчил прятался в стоге сена, покрытого снегом. Нашли его по следам и жестко приняли. В камере он сокрушается и сожалеет. «Почему мы от трупа не избавились по дороге?» – задает он сам себе риторический вопрос…

Арчил жизнерадостен и обаятелен. Анекдоты сыплются из него как из рога изобилия. Шутки, смех и веселье наполняют камеру, хотя мне совсем не до смеха. Телевизор ни на секунду не переключается с канала МТВ. Мне хочется тишины и уединения, хочется побыть одному, наедине с собой. Это было мое второе самое главное желание, которое я пронес через все эти годы. Первое желание – это, естественно, желание свободы…

Несмотря на излишний вес, Арчил постоянно в движении. Он убирает камеру, готовит, делает салат, ловко разрезая овощи ножом из плексигласа. Это ноу-хау местной администрации, гениальное изобретение. В каждую камеру официально дается кусок пластмассы, который остро затачивается ножницами. Получается некое подобие ножа, который хорошо режет хлеб, овощи, колбасу. Могут ведь идти навстречу людям, когда хотят. В других тюрьмах такой роскоши нет. В передачах принимают сало, колбасу и прочие деликатесы. Резать нечем – хоть пальцем это делай. Вот и идут зэки на всякие хитрости, делая заточки из подручных средств. Но это уже запрещенный предмет, за хранение которого грозит изолятор. Милиция знает, что в камерах есть заточки, но не знает сколько. Вот и получается – зэки прячут, надзиратели ищут. И все при деле. Полный идиотизм!