Заложник любви

— И еще кое-что, — Ник взял ее руку и начал целовать кончики пальцев, каждый в отдельности, восхищаясь ее округлыми, коротко остриженными ногтями без лака, однако, подумал Ник, они достаточно длинны, чтобы исцарапать мужчине спину. Ее ногти впились в его запястье, когда он, наконец, заговорил вновь: — Я знаю теперь наверняка, что твой отец жив.

У Конни перехватило дыхание.

— Только не надо, пожалуйста, волноваться, не надо слез.

Но Конни поняла, что не в состоянии выполнить его просьбу. Ее захватили очень сильные чувства. Ее отец жив! Она никогда не сомневалась в этом, но, услышав подтверждение, едва совладала с собой.

— Значит, кто-то определенно знает, где он? Могу я с ним встретиться?

— Не все сразу, дорогая. И попытайся не сиять так откровенно, а то люди подумают, что твоя блаженная улыбка предназначается мне.

Ее глаза смешливо заискрились и через секунду также быстро наполнились слезами.

— Спасибо, — сказала она тихо. — Как ты узнал это?

— Наблюдения четырехнедельной давности, — он не стал уточнять, опасаясь, что она может тут же вскочить в джип и умчаться в горы.

Да, они напали на след Билла Хэннесси. На ее ресницах блестели бусинки слез, когда она вдруг взяла его лицо в свои ладони и провела большим пальцем по его губам — жест, в смысле которого никто не стал бы сомневаться.

— Я тебе многим обязана, Ник, — она погладила ладонью его волосы и почесала своим коротким ноготком ему за ушком.

Ник закрыл глаза. Его напугали сигналы, которые его тело слало в мозг: стеснение в груди и участившееся сердцебиение. Остатки его идеализма и понятий о чести боролись с настоятельными требованиями тела. Он испортил жизнь себе, но не смеет портить ее Конни, убеждал он себя.

— Может быть, сегодня ты будешь спать наконец спокойно, — сказал он.

— Я не смогу сегодня вообще заснуть!

— Ты должна.

— Может, попытаемся сделать это вместе?

Ник молчал, но Конни не сдавалась:

— Нам еще кое-что нужно обсудить. У меня создалось впечатление, что ты казнишь себя за вчерашнее. В том, что случилось, вся вина лежит на мне.

— Я и слушать тебя не хочу! Джентльмен…

— Это слово как раз очень подходит тебе, Ник. Вчера, если бы… в общем, я была не против.

Ник был ошарашен. Сердце его медленно забилось, но так громко, что его глухие удары, он боялся, отдались не только у него в голове. Можно было подумать, что где-то в джунглях бьет барабан, но традиций барабанного боя не было в культуре лампурского народа.

— Я обещал тебе, что не воспользуюсь своим положением.

— Ты только говорил, что будешь помогать мне.

— Я делаю, что могу.

— Почему ты обращаешься со мной, как с ребенком?

«Потому что ты бесценное сокровище», — подумал Ник.

Увидев в его глазах проблеск нежности, Конни вдруг страстно захотелось укусить его мизинец, что она и сделала. Ее страшно позабавили испуг и смущение Ника, прежде всегда такого сдержанного и невозмутимого.

Конни радовалась, что она нашла наконец человека, способного на искренние порывы, но ее озадачивало, зачем он всегда их сдерживает.

— Ник, так прости ж меня за вчерашнее. Очень прошу! — последние слова она произнесла так выразительно, что Ник Этуэлл убрал руки со стола и на его лицо легла тень сомнения.

— Прогнать тебя? — продолжала Конни. — Это самое последнее, что может прийти мне в голову.

Он натянуто рассмеялся.

— Меня можно прогнать от тебя, только взяв в руки крепкую палку с заостренным концом.

— Ник, до сих пор я была одинока в своих поисках, но теперь обрела человека, который чувствует так же, как я, и которому небезразлична судьба моего отца. Но я не понимаю, почему ты многим рискуешь, помогая совершенно для тебя чужому человеку. Почему тебя волнует, что станет с Биллом Хэннесси?

«Потому что я хочу заниматься любовью с его дочерью», — подумал Ник.

— Кажется, я догадываюсь, — сказала Конни, и Ник настороженно замер, испугавшись, что она прочитала его мысль. — Тобой руководят высокие мотивы! Ты хочешь, чтобы восторжествовала справедливость.

Ника передернуло, а лицо исказилось забавной гримасой. Он окончательно погряз в любви к мисс Хэннесси и не знал никаких других более высоких мотивов.

— Женщины легко влюбляются в таких, как ты, — тем временем продолжала Конни. — Женщины любят героев.

Ее взгляд порхнул по поверхности стола и остановился на манжете его рубашки. Она обвила пальцами его запястье, ощутив глухие и тяжелые удары пульса, и посмотрела ему прямо в глаза.

— Из всего я заключаю, что если ты принимаешь близко к сердцу судьбу моего отца, может быть, ты неравнодушен и ко мне?

Ник судорожно сглотнул слюну, а Конни тут же почувствовала, как резко участился его пульс.

— Мне начинает казаться, от тебя ничего не скроешь. Счастье, что мы с тобой заодно.

Она рассмеялась, и ее смех, прошелестев, как ночной ветерок, успокоил его.

— Мы могли быть бы более, чем заодно, — сказала она.

— Если бы я вчера себе что-нибудь позволил, то потом себе этого никогда б не простил.

— Да, я могла быть еще не готова. Вчера.