Заложник (ЛП)

Это первый голос за мою смерть, но вместо ужаса я чувствую удивление от слова «двойник». Что это такое? За этим стоит Харви?

Понимается следующий мужчина, и внезапно я узнаю его. Он парень из документов Франка. В реальности он еще моложе, чем на фотографии.

— Элия Брюстер, — говорит он. — Я должен согласиться с Феллин. Это слишком рискованно. Нет.

Он решили, и теперь очередь последнего голоса. Единственного кро-шечного голоса. Райдер не встает.

— Не думаю, что Орден может создать такую копию, — говорит он. — Клоны простые и туповатые, их легко понять. Но этот парень эмоционален. Его злость и страх, горечь, и ярость — все это по-настоящему. Это чувства после Похищения: когда тебя вырвали из одного мира и в полной изоляции поместили в другой. Я голосую за помилование. Я говорю «да».

Феллин ударяет кулаком стол.

— Если ты ошибся, Райдер, кровь будет на твоих руках, — она выбегает из комнаты. Элия отбрасывает стул и бежит за ней.

— Ты должен простить Элию и Феллин, — говорит Райдер и отвязывает меня. — Они только пытаются нас защитить.

На это я фыркаю, а Райдер что-то шепчет моему отцу, перед тем как выйти за дверь. Затем он говорит: «Так, мы приняли решение. Я оставлю вас вдвоем. Вам есть о чем поговорить».

— А что насчет правды? — кричу я.

— Ну, на это у нас еще будет время. Сначала тебе нужно привести себя в порядок и поесть.

— Но… Вы сказали…

— Я обещал тебе ответы, Грей, но не сказал, что ты получишь их сразу, и что тебе дам их я. Поговори с отцом. Познакомься с ним. Посети своего брата в больнице. Это сейчас важнее.

Сыграв на моей совести, Райдер выходит.

Отец выводит меня из комнаты. Я сразу теряю всякую ориентировку. Чувствую себя переполненным всеми этими туннелями и пещерами, которые ведут к долине. Последний туннель отец называет «Котелок». Каждый проход кажется мне одинаковым, и каждый новый поворот похож как предыдущий, но он обещает мне, что со временем я все запомню.

Я хочу спросить отца о Харви, о проекте с Клейсутом. Мне нужно знать, почему повстанцы работают с таким чудовищем. Что-то не сходится. В Теаме думают, это вокруг него собирается так много людей. Но я еще не видел здесь Харви, даже на совещании, где были командиры повстанцев. Возможно, Франк ошибается, и Харви совсем не предводитель. Может быть, Харви не здесь.

Но я откладываю этот вопрос и рассказываю отцу о нашем путешест-вии. Я начинаю с маминого письма и описываю, как я перебрался через Стену. Затем рассказываю ему об Эмме, о том, что ее посадили в камеру, и смертной казни, которую мы видели. Он молчит, пока мы идем к его комнате. Это маленькая комнатка в туннеле, такая же, как все другие. Внутри простая кровать и комод. На стене картина, на которой нарисовано солнце и небо — то, чего никогда не бывает в комнате без окон в скале.

— Твоя мама, Сара. Как она? — спрашивает он.

Я не знаю, как сказать ему. Он совсем чужой мне, а смерть мамы — очень личное воспоминание. Но мое молчание и так говорит ему о многом.

— Нет, — не веря, бормочет он. — Когда?

— Когда нам было пятнадцать. Воспаление легких. Картер испробовала все, но не смогла спасти ее.

Его глаза блестят от слез. Видно, как он ее любил. Я спрашиваю себя, ненавидел ли он назначения так же, как я, и говорил ли он маме о том, что он чувствует.

— У Блейна есть ребенок, — говорю я в отчаянной попытке отвлечь его, прежде чем слезы потекут. — Ее зовут Кейл, ей еще нет трех, и она очень ми-лая.

Он присаживается на край кровати и проводит рукой по волосам, я тоже так делаю, когда расстроен.

— Я едва успел стать отцом, — говорит он. — И сейчас я даже предста-вить не могу, что уже дедушка.

Странно видеть его таким потерянным. Наверное, дети всегда неосоз-нанно считают, что родители все знают и все могут. Когда я был ребенком, всегда бежал к маме за утешением или советом. Удивительно видеть моего отца смущенным и растерянным.

Потом он отбрасывает в сторону отцовские вопросы.

— Полагаю, ты знаешь о решении Сары провести с тобой эксперимент, — говорит он. — Поэтому ты перелез через Стену?

Я киваю.

— Когда вы оба появились на свет, мне было семнадцать. В этот день после охоты я пришел к ней — мы любили друг друга и продолжали встречаться — и там были вы оба в люльке. Она обняла меня и сказала, что будет скрывать тебя. Блейна зарегистрировали, а ты, Грей, стал призраком. Кроме нас с Картер никто не должен был знать об этом, по меньшей мере, год. Сара создавала мир, который понимала только она. Я очень любил твою маму. Но все равно думал, что она фантазирует. Она ненавидела Клейсут и Похищение. Постоянно говорила, что мы живем в искусственном мире. Я обещал ей никому не рассказывать о ее подозрениях и домыслах.

Меня поражает, как плохо я знал свою мать. Нам с Блейном она никогда не рассказывала о своих мыслях. Словно женщина, о которой рассказывает отец, не та, что вырастила нас.

Мой отец тяжело вздыхает и рассказывает дальше.