Заложники чужой воли

Было похоже на то. Застывшая на морозе вода выглядела как огромная отполированная пластина металла, и такой же серой и блестящей. Поднявшийся ветер с силой мел по ней снег и белыми волнами-бурунами гнал его то к берегу, то от берега.

–– Сможешь ли поймать в парус такой строптивый ветер? – переступала на месте в нерешительности Ярослава. – А если да, то удержать его будет, ой как трудно…

–– Не медли, Яро, и не сомневайся в моем умении и силе. Вот, видишь, не до конца раскрыл еще парус, а наши «саночки» уже так и рвутся в путь. Давай, забирайся!

–– Но Ансгар! Может, не нужна тебе все же такая обуза, как я? Возможно ли, что погорячился, пойдя против своего отца и родного племени?

–– Не серди меня, женщина, – зарычал норд, а Слава еще заметила, как трудно ему было удерживать на месте челн с начавшим уже трепетать и рваться прочь от берега парусом. – Не поняла еще, что мы с тобой навек связаны? А это так. Я-то давно почувствовал, что мне без тебя жизнь нисколько не будет в радость. Потому твердо заявил, что готов отказаться от дарованного бессмертия, только бы быть рядом со своей женщиной. Не отважишься сесть в челн, так и я на остров не вернусь. Но взгляни. Обернись, Птичка. Видишь вдали конников? Думаешь, они здесь прогуливаются?

Слава резко развернулась в сторону заснеженной земли и тут же вскрикнула:

–– Погоня. Как же быстро они напали на наш след…

–– Не сильно-то мы его прятали! – недовольно сверкнул глазами Ансгар. – Как бы тот Родим не смог никому ничего рассказать…

Он еще не успел договорить, а Ярослава запрыгнула в челнок. Откуда ловкость взялась, в стольких теплых одеждах, накрученных на ней, что листы на капусте.

–– Помчали, Ансгар!

–– Решилась… – кивнул норд и отпустил крепеж паруса.

В тот же миг запрыгнул сам, прочная ткань над его головой натянулась огромным пузырем, а челнок, поставленный на полозья, так и рванул в сторону островов.

–– Да. Я буду с тобой… – проговорила Ярослава.

Она быстро опустилась на постеленные для нее на дне шкуры, но успела краем глаза заметить, как быстро начало увеличиваться расстояние до всадников. Похоже, им удастся уйти от погони. В подтверждение ее мыслям ветер принес слова Ансгара:

–– Оторвемся! А потом они сами от нас отстанут: чем дальше от берега, лед станет тоньше и коня с седоком не выдержит.

–– Так дальше начнется вода? – выкрикнула вопрос Слава, а ветер взял и бросил ей в приоткрытый рот пригоршню снега.

–– Конечно! Но ты не бойся – я справлюсь с волной. И ложись, Яро, распластайся на днище, и шкурами еще сверху прикройся. Ветер ведь злющий, он так и обжигает.

Она послушно опустилась на меха и куль с одеждой прижала к груди и животу, чтобы меньше ощущать удары о дерево лодки при болтанке. Ребенок! Ей надо было думать о нем: не навредить, сберечь.

А потом послышался треск. Ярослава знала, что с таким звуком рушится лед. Она решила посмотреть, что происходит, и, приподнявшись на руках, высунула голову из-под толстой медвежьей шкуры. Как только ее глаза оказались выше борта, так их настолько обожгло морозным ветром, точно ощутимо стегнули, и потекли слезы. А через застилающую мокрую пелену она разобрала, что от погони уйти удалось: только вихрящуюся белую поземку наблюдала и никаких всадников вдали.

«Они утонули?» Такая тревожная мысль сжала сердце, но в следующий миг челн так сильно тряхнуло, что она больно-больно ударилась подбородком о борт. Невольно сползла на дно лодки и еще схватилась за выступающие там края досок, чтобы сильнее прижаться, и не вытряхнуло бы наружу.

–– А вот и вода… – послышался крик за спиной. – Сейчас нас еще больше начнет кидать. Держись, Яро! Укройся, чтобы совсем не намокнуть от брызг.

Ярослава послушно исполнила приказ. И самой себе при этом призналась, что рада оказаться в непроглядной темноте под шкурой. Так ей было легче смириться с судьбой. Пусть, болтало, швыряло, заливало холодной и соленой волной, но главное, что не видела бурлящих вод, не так слышно было дикое завывание ветра.

Наверное, она все же сомлела, потому что совсем потеряла счет времени. Да и голос Ансгара, когда он убрал с ее головы тяжелую от напитавшей воды шкуру, достигал слуха, словно через помеху.

–– Ты жива, Птичка? Малышка, очнись! Мы уже на месте… – он аккуратно взял ее на руки и вынес на берег.

Перед взором Ярославы действительно предстали серые валуны, что вечно громоздились на нордской земле.

–– Ты смог… – она облегченно выдохнула и прижалась щекой к груди мужчины. – О, боги! Ансгар, да на тебе сухой нитки нет!

–– Ерунда! – засмеялся он и притянул свою ношу теснее. – Главное, что добрались.

–– Но… – Слава повертела головой, осматриваясь, и тогда растерялась, – это же не тот берег. Где бухта? А пристань?..

–– Мы не вернемся пока в поселок, – заявил Ансгар и направился к тропе, подъему на утес. – Я решил временно поселиться здесь.

Когда достигли низкого, вросшего в сугробы домика, Слава начала догадываться, что это такое.