Заложники дьявола

Турецкий молча посмотрел на смущенно отводившего глаза Дениса, вздохнул и обреченно шагнул в сторону крыльца детдома.

— Спасибо тебе огромное! — произнес он несколькими минутами позже, стоя у стены актового зала в нескольких метрах от небольшой сцены, уставленной самодельными декорациями. — Отдельное спасибо за это театральное действо получишь от Ирины Генриховны…

— Откуда я знал?.. — прошипел Грязнов-младший. — Это все твой Меркулов… Ему спасибо: устроил нам праздничный вечерок среди бела дня… Слушай, подожди меня, я выскочу на минуточку…

— А ну стоять! — Денис и представить не мог, что Турецкий умеет кричать шепотом. — Сбежать решил?!

— Слушай, Сан Борисыч, я в туалет и обратно…

И, не слушая больше своего спутника, не обращая внимания на то, что спектакль-концерт уже начался, выскочил из зала: рассчитывая посетить туалет, пока там, а заодно и в коридоре пусто… Он ошибся: пусто в коридоре не было. Несколько мальчишек толпились возле двери с надписью «1-й Б», изо всех сил налегая на нее, стараясь закрыть как можно плотнее, дверь же, казалось, была живая и не поддавалась: изнутри их усилиям явно сопротивлялись. Однако перевес был на стороне мальчишек, один из которых уже запихивал в дверную ручку длинную палку от швабры.

— Эт-то что такое?

Денис быстрым шагом направился к первому «Б», а мальчишки тут же кинулись в противоположную сторону. Грязнов-младший вытащил швабру и едва успел отскочить в сторону: заплаканная беленькая девчонка, вылетевшая из-за двери, едва не сбила его с ног.

— Та-а-ак… — Он повернулся к стоявшим поодаль ребятам. — Девочку, значит, обижаете?

Тот, что постарше, сердито глянул на девчонку:

— Ее обидишь… Она Витьке так в ухо врезала… Ее в милицию сдать надо!

— Милиция уже здесь, — фыркнул Денис, — и очень интересуется, почему вы не на концерте? А ну марш!

Мальчишки нехотя один за другим потянулись ко входу в актовый зал. Дождавшись, когда последний из них скроется за дверями, Денис улыбнулся Майе:

— Ну… Все еще льешь слезы?..

— Дяденька милиционер, — девушка всхлипнула, — честное слово, они сами, первые полезли!.. Я тут совсем недавно, а они новеньким какую-то… «прописку» устраивают, я просто защищалась! Никому не говорите, ладно? А то меня опять отправят в распределитель…

— Молодец, что можешь за себя постоять, — улыбнулся он. — Конечно, я никому не скажу… Не знаешь, концерт скоро кончится? — Скоро… — Она подняла на него ясные синие глаза, и Денис с невольной жалостью подумал, что девочка выглядит старше своих лет, никак не на четырнадцать… Заведующая говорила ему, что в их детдоме дети живут только до четырнадцати лет, после чего их переводят туда, где, как она сказала, «содержатся» старшие… Да, сиротская жизнь накладывает свой отпечаток.

— Дяденька, а дяденька! — Он слегка вздрогнул, отвлекаясь от своих мыслей, и вопросительно посмотрел на Майю. — Проводите меня, пожалуйста. Я выступаю в самом конце, стихи читаю… А эти меня наверняка где-нибудь подстерегут!

— Пошли, — сочувственно кивнул Денис, напрочь забывший про туалет. — Тебе прямо в зал?

— Нет, видите, там рядом дверь?.. Она за кулисы ведет… Но вообще-то и через зал можно, там ступеньки на сцену есть…

— Давай-ка лучше через зал, — вздохнул Грязнов-младший. — А то меня там уже друг заждался.

«Друг», на самом деле менее всего способный в этот момент на дружеские чувства, его действительно заждался, уже почти уверенный, что Денис сбежал.

В зале сделалось невыносимо душно, а свободные места отсутствовали из-за обилия маленьких зрителей, восхищенно смотревших на сцену и никакой духоты не замечавших. Александр Борисович вздохнул, представив, что именно скажет ему Ирина, если ему вообще удастся объявиться у нее до обеда, и счел за благо присесть на корточки. Спектакльконцерт из такого положения ему виден не был, так же как и маленькие артисты. Зато Дениса, вошедшего в зал на пару с белокурой девчонкой, он увидел сразу. Ну пусть только закончится это так называемое мероприятие, покажет он, где раки зимуют, и Денису, и Меркулову… Вот почему Костя был вчера так уверен, что раньше середины дня Турецкий в Генпрокуратуре не объявится!..

В этот момент произошло нечто заставившее Александра Борисовича насторожиться и отвлечься от своих мстительных размышлений.

В зале как будто ничего не изменилось, разве что тишина, нарушаемая до этого звуками, характерными для детской аудитории, не способной, как известно, сидеть смирно и не шевелясь дольше пяти минут, вдруг сделалась действительно тишиной. А интуиция Турецкого, отточенная за долгие годы работы, напротив, подала сигнал тревоги — довольно отчетливый…

Бросив быстрый взгляд на уже стоявшего рядом с ним Дениса, Александр Борисович понял, что не ошибся: лицо Грязнова-младшего белело на глазах, напряженный взгляд был устремлен на сцену… Турецкий, слегка приподнявшись, проследил за ним.