Заложники Рока

— Уберите от меня это! — от раздавшегося над ухом пронзительного взвизга Коннахар невольно вздрогнул и обернулся. Визжала баронетта Монброн, обеими руками, как от надоедливой осы, отмахиваясь от неторопливо кружившей над ее головой голубой искорки. Разок она даже умудрилась попасть ладонью по назойливому огоньку — скорее по случайности, чем намеренно. Непохоже, чтобы магической искре ее жест как-то повредил: с тем же успехом Айлэ могла отмахиваться от солнечного зайчика. — Конни, что это? Зачем?..

Ответить молодой человек не успел, вернее, не сумел: увлекшийся зрелищем творимого ритуала разум внезапно расставил все по своим местам. Серебристый призрак неведомой женщины сразу показался Коннахару смутно знакомым, и только сейчас он сообразил — почему.

Туманная головка и лицо принадлежали Айлэ, дочери Райана Монброна и Меланталь Фриерры.

Синий огонек, воспользовавшись подходящим мгновением, мерцающим светляком пристроился на локонах Айлэ.

— О нет, — должно быть, баронетта Монброн тоже вспомнила, как выглядит ее собственное отражение в зеркалах. — Только не это… — она подняла руки ладонями перед собой, точно отталкивая нечто невидимое: — Учтите, я не согласна! Никто — слышите, никто! — не заставит меня на это пойти! Я не желаю! В конце концов, я просто не смогу! Я отрекаюсь — сразу же и немедленно!..

— Будь добра, заткнись, — в возникшей сумятице молодые люди совершенно упустили из виду появление короля Аквилонии — умевшего, впрочем, в случае необходимости двигаться совершенно бесшумно и весьма быстро.

От неожиданности и резкости обращения баронетта послушно замолчала.

— Я правильно понимаю, корона переходит к ней? — этот вопрос Конана был уже обращен к Лайвелу. Рабириец, почтительно поддерживаемый Иллирет ль’Хеллуаной, молча наклонил голову — очевидно, сил говорить у него пока не было. — Это окончательно, законно, никем не оспариваемо? Все, что она отныне скажет и сделает, будет считаться решением королевы?

— Пока нет. Лишь с того момента, когда она примет Венец, а Венец примет ее, — Лайвел произнес это настолько тихо, что Иллирет пришлось повторять его слова в полный голос. — Но она избрана, это вне всякого сомнения. Ты прав: отныне эта девочка — Княгиня Лесов, хотя она еще не прошла положенных испытаний.

— Это не коронация! Это балаган с дешевыми фокусами, скверное трюкачество! — воскликнул Эрманд ди Норонья, багровея лицом. Железная выдержка в этот момент изменила графу, тщательно скрываемое беспокойство прорвалось наружу возмущенным воплем — глава тайной службы разве что ногами не топал: — Девчонка же явно подставная, она из вашей свиты! Напустили зеленых огней, подвесили девице какого-то светляка и хотите убедить нас, что она и есть новая королева Рабиров?! Чистой воды надувательство! Вы все давно решили и сговорились, чтобы…

Привлеченные криками, к дотлевающему в закатном свете костру стягивались люди и рабирийцы. Подошли зингарский тысячник и советник Астарак, за их спинами виднелись фигуры гвардейцев эскорта, с другой стороны выстроились лесные стрелки Йестига. Те и другие были вооружены. Напряжение росло, Норонья продолжал разоряться:

— Неужели вы полагали, что я поверю во всю эту чушь с короной, которая сама выбирает себе короля?!

— Довольно! — прогремел Конан, нависая над конфидентом. — Не ищи себе и своим людям бесполезной смерти, зингарец! Здесь никто никого не обманывает, я клянусь в том всеми богами, короной и честью! А если тебе недостаточно королевского слова, то я не знаю, какие еще доказательства тебя устроят — огненные письмена в небе? Спарра, прикажи своим воинам убрать оружие, и ты, Йестиг, тоже! На этой земле и без того пролито достаточно крови!

— Король Конан все правильно объяснил. Кто не понял, сожгу лично, — мрачно добавил Хасти, появляясь рядом с кострищем — на пальцах его правой руки, вытянутой так, чтобы видно было каждому, плясал трескучий синий огонь. — Мечи в ножны, живо!

Рабирийские стрелки и гвардейцы Спарры нехотя закинули за спину луки и отняли пальцы от рукоятей мечей.

— Так каких тебе еще доказательств, Норонья? — спокойнее, но все еще раздраженно повторил киммериец. — Ритуал, насколько я вижу, проведен, новый претендент на княжение определился, свидетелей тому полно. Желаешь, чтобы ее принародно увенчали короной? Тогда тебе придется подождать здесь, в Забытых Лесах, седмицу-другую. Это, сам понимаешь, не тот вопрос, который решается на ходу. Что еще?

Норонья с силой провел ладонью по лицу, потряс головой, будто отгоняя злое наваждение.