Заложники (СИ)

— Пойдём, — так же равнодушно продолжал старик. И Рона сама не заметила, как положила чуть не трясущуюся от страха ладонь на сгиб его локтя, задрапированный мышасто-серым бархатом — и даже сквозь него удивительно холодный. «Чтоб я ещё раз так шутила, — про себя, отстраненно выругалась Рона, вспоминая своё опрометчивое обещание прогуляться с бароном под ручку, — ведь всё равно никто не видит».

Они зашли в библиотеку, вернее, в небольшую читальню, прилегающую к ней. По вечерам здесь горел камин, но сейчас свет струился только из окна. Рона с тоской покосилась во внутренний двор: не сверкнут ли где ободряющим зелёным огнём глаза сторожевой кошки? Но пока она упражнялась в магии, на небе сгустились тучи и звери попрятались в ожидании грозы.

А в душноватой, пропахшей деревом и книгами комнатке надвигающаяся буря ощущалась настолько отчётливо, будто целое грозовое облако запихнули туда для устрашения одной маленькой лэссы. Ей даже показалось, что воздух предостерегающе потрескивает.

— Садись, — прошелестел барон. Рона взглянула ему в лицо из-под полу опущенных ресниц. Бледная, пергаментная кожа собралась жесткими складками возле бесцветных губ, впалые щёки добросовестно обрисовывали череп. Обаяния, пожалуй, добавляли идеально-ровные, густые и гладкие брови, но из-под них колючей пустотой сверкали такие пронзительно-бесцветные глаза, что лэсса поёжилась и поспешила уставиться в пол.

— Спасибо, я постою.

67

— Как хочешь, — равнодушно прошипел барон и опустился на тяжелый старинный стул, — нам предстоит с тобой один разговор.

— Меня… ждёт дядя, — неуверенно проговорила Рона.

— Врать нехорошо, — доверительно проскрипело в ответ. Затем некромант выдержал паузу, входе которой внимательно просветил взглядом сжавшуюся лэссу.

«Всё-таки, наверное, глаза его были карими… лет эдак тыщу назад» — совершенно некстати подумала она, но тут барон продолжил:

— А ещё нехорошо… совать свой тонкий маленький носик в те дела, которые тебя не касаются, — Рона даже несколько расслабилась от привычного начала нотации, однако продолжение заставило её подавиться вдохом, — и искушать моих верных воинов тоже совсем ни к чему.

— Я не..! — начала было Рона, и замолчала, повинуясь короткому жесту некромантской ладони.

— Когда-то… ну, впрочем, тебе ничего не скажет дата — ты слишком молода, чтобы представить себе это время — как все неживые, даже (хе-хе-кхе)… даже я, был обычным магом. В те годы я был женат на прекрасной лэссе, имя которой тебе тоже совершенно ни к чему. Она родила мне сына. Шли годы, мой мальчик вырос, стал воином, магом… затем он, как я, посвятил себя Смерти. Потом и его сын, и его… но ни один из них не смог стать мне достойным приемником. Они рождались, взрослели, умирали, воскресали, а потом оставляли этот путь, так и не поняв величия открывшейся им за порогом власти. И каждый раз я надеялся, что уж этот потомок окажется достойным принять великий дар бессмертья, сможет стать равным мне — и тогда я, наконец, уйду на покой… а ветвь потихоньку вырождалась. Тебе никогда не представить себе, каково это — видеть угасание собственного рода в веках. Так продолжалось до тех пор, пока однажды у моего далёкого правнука не родился сын, лишенный магической силы.

Что-то защекотало сознание Роны; какая-то мысль серым мышонком вертелась, щекоча все остальные взъерошенной шерсткой, словно говоря «ну повернитесь же, подвиньтесь — и всё сразу станет понятно»…

— … тогда я понял, что это конец, — всё так же ровно и отстраненно продолжал некромант, — загнившее дерево сжигают. Но сначала я должен был устроить судьбу последнего, появившегося на свет. Тогда шла затяжная война — это ты уже должна знать — война с Руад-Иссом, и я не сумел, как следовало бы, избавиться от младенца в колыбели. А вернувшись, понял, что нет смысла убивать без толку, когда любой достойный воин может стать частью моего главного, бессмертного детища. Вот видишь — и совершенно напрасно про меня рассказывают сказки, будто я тиран и убийца невинных. Если смерть должна произойти — путь это будет смерть во благо…

Рону передёрнуло.

68

— Вижу, ты меня поняла, — удовлетворенно проскрипел барон Ангерн, — а это значит, ты понимаешь, как важно… хорошенько подготовиться к дороге в немертвый мир. Ничто не должно мешать… (хм-кхм) держать…

«У человека должен быть выбор» — хотела сказать Рона, но бледные губы просто отказались выплюнуть дерзкий ответ. Барон между тем поднялся.

— Я же говорил тебе сесть, — между делом напомнил он, проходя мимо, мазнув по её плечу и боку полой развевающегося серого бархата, от которого веяло могильным холодом, — я позову слуг. Ты своему дяде нужна живой и здоровой (хе-хе-хе-кхе-кхе)…

Его шаги были не слышны в коридоре.