Заложники Солнца (СИ)

— Пока не очнулся. — Кирилл указал головой на лежащего в воде Джека. — Ему сильней досталось, чем тебе.

Взгляд Рэда постепенно обретал осмысленность.

— Ихаету тай.

— Уверен?

Рэд знакомо сверкнул глазами. Кирилл обрадовался — командир явно приходил в себя. Принес сигареты, вытащил из костра тлеющую ветку. Рэд с наслаждением задымил, прихлебывая кипяток.

Допив и отбросив окурок, при помощи Кирилла поднялся. Расставил пошире ноги. Покрутился из стороны в сторону. Подошел к Джеку и опустился рядом на корточки. Кирилл тоже присел — и охнул.

Затянувшаяся было рана вскрылась. Вспучилась изнутри, словно вывернувшись наизнанку, по руке текла кровь.

Он бросился за аптечкой. Взял Джека за руку, собираясь обработать рану. Тот застонал и пошевелился.

— Ы-ой, — удовлетворенно кивнул Рэд.

Глава 27 Новосибирск — Неизвестный поселок (-217 км)

— Блин! — Честь распахнуть дверцы мавзолея собирались предоставить Кириллу. Но не вышло — сил у путешественника, как ни пыхтел, не хватило. За створки взялся Рэд. — Это еще что?! — Командир с натугой рванул дверцу и отшатнулся от увиденного.

Кирилл заглянул вовнутрь. Вот уж чего не ожидал.

Содержимое шкафа показалось затянутым грязной, мерзкого вида пленкой. Колбы, пробирки, емкости с сыпучим материалом, — все, что когда-то стояло на полках, — сейчас выглядело так, как будто было сваяно единой композицией.

— Не надо! — Кирилл попытался перехватить протянутую руку Насти. — Не трогай!

А девушка спокойно ковырнула с ближайшей колбы кусочек защитного слоя и поднесла к фонарю.

— Не волнуйся. Пивные дрожжи людей не едят.

— Что? — Рэдрик смотрел на ее руку с опаской.

— Пивные дрожжи. Помните, Нина Александровна рассказывала? Тут внутри, на полке, закваска стояла. Температура, влажность — идеальные условия для роста плесени. За столько лет она ссохлась, конечно. Но, знаете… — Настя снова поковыряла покров ногтем. — Ничто другое так удачно реактивы не защитило бы! Они к полкам намертво приклеились.

— Во! — торжествующе поднял палец Джек. — Видали, какая от бухла польза?

Очищенные от засохшей плесени реактивы бережно упаковали в коробки — их принесли с собой новосибирцы. Настя, Володя и другие ребята прибыли, когда Рэдрик и Джек уже пришли в себя и даже могли разговаривать. Разве что сипели больше обычного.

Андрей Юрьевич остался в больнице, но про него точно было известно, что опасность миновала. В больницу же, по утверждению обеспокоенной Насти, следовало отправить и Джека, и Рэда, и Кирилла заодно.

— Что тут у вас было? — допытывалась девушка. — Вы чего такие… странные?

Джек отшучивался, хотя Кирилл видел, что чувствует себя еще паршиво и привычный развеселый тон дается красавцу нелегко, Рэд отмалчивался. А сам он отчего-то даже не сумел как следует обрадоваться чудесному спасению реактивов, судя по всему, нимало не пострадавших. Хотя это был настоящий клад. В мавзолее обнаружились вещества, найти которые бункерные ученые в самых смелых мечтах не рассчитывали.

Наверное, какая-то часть души так и осталась на берегу. В наполненной болью палатке.

Вместе с Настей на берег явился парень по имени Игорь — Кирилл уже видел его в кабинете у Валерия. И путешественник обрел наконец адекватного собеседника. Упаковывая пробирки, успел рассказать и про теорию Вадима о вакцине, и про механизм адаптации, который изучали в Нижнем, и о замечаниях, которые сделал Борис.

Игорь внимательно слушал. Переспрашивал, задавал вопросы. Многого из того, что упоминал Кирилл, не знал — уровень образования его и воспитанника Бункера заметно разнился — но был по-настоящему увлечен наукой. О Борисе, виденном в детстве, вспоминал, как о божестве. И Кириллу, которому скоро предстояло снова увидеться с кумиром, от души завидовал.

В самом разгаре беседы Игорь неожиданно прыснул. Кирилл удивился:

— Я что-то смешное сказал?

— Нет. — Игорь улыбнулся еще шире. — Ты просто… очень забавно говоришь. О таких серьезных вещах рассказываешь — я половины не понимаю — и материшься, как сапожник! У нас даже Андрей Юрьич, когда не в духе, так не загибает. Вот и смешно.

Кирилл повторил про себя только что произнесенную фразу и покраснел.

— Извини.

Оставив Олесю в гарнизоне, Рэдрик с Джеком стесняться в выражениях перестали. Поначалу Кирилла это забавляло — не думал, что на основе десятка слов можно выстроить такое лексическое многообразие — а сейчас, оказывается, сам заговорил не лучше. Причем, что интересно: в общении с девушками или, например, с Борисом нецензурные слова не проскакивали и даже не пытались! А стоило оказаться в обществе парня своего возраста — свежеобретенная лексика полилась полноводной рекой.

— Ребята так говорят — ну, и я за ними… Ты меня одергивай, ладно?

— Да мне-то что. — Игорь улыбался. — Говори как хочешь. Просто смешно стало.

Настойчивая Настя, сумевшая-таки выпытать у бойцов, что произошло, и распахнувшая глаза от ужаса — хотя Кирилл, рассказывая, постарался максимально смягчить краски — немедленно по возвращении потащила гостей в больницу.