Заложники Солнца (СИ)

— Анна Владимировна — прекрасная женщина, — с чувством произнес Кирилл. — Столько для меня сделала! Я буду очень беречь ее подарки.

Рэдрик фыркнул.

— Ты себя береги, чучело! Для начала ходить научись.

— Да-да, я слезаю…

— Да хрен с тобой, не надо, — неожиданно расщедрился командир. — Откисай, а то опять копыта свесишь.

— Не свешу, у меня есть силы! Тем более, я теперь снова вижу, тебе даже вести меня не придется.

Рэдрик в ответ хмыкнул — мол, дело твое — и сдернул ездока с телеги.

— Видишь, куда наши идут?

— Да.

— Звезда!.. Шагай за ними, потихоньку… Да под ноги смотри! — Он поймал споткнувшегося Кирилла за рукав.

Первую сотню метров придерживал. Потом отпустил — путешественник приноровился к ямам на дороге и уже не спотыкался.

Теперь, вновь обретя зрение, Кирилл шагал не в пример уверенней. Через какое-то время даже позволил себе поглядывать по сторонам — на высоченные растения, край листьев у которых вырезан зигзагом, и другие — с толстым стволом и огромными листьями, каждым из которых можно было бы укрыть человека с головы до ног. Путешественник впервые видел все это. Любовь Леонидовна водила питомцев «на экскурсию» на опытные делянки — но ничего подобного ни на тех участках, ни вокруг не росло.

— Послушай! — Кирилл даже остановился, осененный догадкой. — Это что — лопухи такие огромные? А вон то — крапива?!

— Не ори, — одернул Рэд. — Лопухи как лопухи, бывают и здоровше. И крапива — как крапива… Пошли, чего застыл?

— Надо же…

Елена Викторовна рассказывала, что с изменением климата видоизменились и многие растения. Особенно людей одолевали сорняки.

Например, крапива — наставница показывала ученикам фотографии и уверяла, что до того, как все случилось, она редко вырастала выше человеческого роста. А теперь попадались экземпляры и четырех, и даже пяти метров в высоту.

Или сныть — прежде стелившаяся по земле мелкая безобидная травка — в нынешних условиях обзавелась крепким длинным стеблем, в считанные дни покрывая огромные площади. Или лопух — растение, раньше вовсе не считавшееся серьезным сорняком — теперь уходил корнями на метровую глубину и очень туго поддавался корчеванию.

Люди отчаянно боролись с сорняками. Их вырывали, вырубали, выкорчевывали. Елена Викторовна экспериментировала с ядами — Кирилл принимал участие в разработках. Но до сих пор даже не представлял себе, насколько жутко выглядят сорняковые заросли.

— Это — везде так?

— Что?

— Ну, вот… Крапива, лопухи. Такие огромные?

Рэдрик пожал плечами.

— Да чем они огромные? Говорю тебе, и больше бывают. Да хрен с ними, они безобидные. А вот дальше борщевик пойдет — это да!

Борщевик — опасное, ядовитое растение, тут же вспомнил Кирилл. Он и до того, как все случилось, доставлял людям немало неприятностей, а сейчас повадился вырастать выше семи метров и до двадцати сантиметров — в диаметре ствола. Сок растения при попадании на кожу вызывал тяжелейшие химические ожоги.

— А… разве борщевик здесь растет?

Спрашивая, Кирилл имел в виду регион в целом. Елена Викторовна в своем рассказе упоминала борщевик, но он тогда почему-то думал, что произрастает эта пакость далеко отсюда. Кирилл тогда про многие вещи так думал. А Рэдрик понял вопрос буквально.

— Здесь — почти нет. Вот дальше, ближе к Владимиру — там начнется! Звездец, какие дебри. Толяна бойцы каждый день с ними долбятся. Вырубят, а через неделю на том месте — уже опять по пояс. И Толяновы-то — ладно, народу много, справляются. А Маринка в Вязниках реально вешается. Их там всего бойцов — двадцать человек.

Кирилл уже запомнил, что в терминологии адаптов «бойцами» именуют людей, приравненных по навыкам к ним самим. То есть, молодых и сильных ребят обоего пола, способных переносить утренние и вечерние часы без ущерба для здоровья.

Население любого поселка измерялось прежде всего количеством таких «бойцов». Прочие жители — пожилые, калечные, плохо развитые физически — именовались «балластом» и в подсчетах не участвовали.

В момент, когда Кирилл это выяснил, ужаснулся. А потом вдруг с удивлением понял, что ужасается по привычке. На самом деле, рациональный цинизм адаптов пугал его все меньше. И многое в подобном отношении, как ни жутко было это сознавать, начинало казаться правильным… Кирилл попытался задуматься о том, что с ним такое происходит, но командир не дал.

Вообще, времени на задумчивость, которого в Бункере всегда было полно, здесь, в походе, не оставалось вовсе. Все силы разума уходили на насущные вещи — шагание по дороге, привал, еду, туалет — и времени катастрофически не хватало. Кирилл в каждую свободную минуту чему-то учился. А если учился недостаточно быстро, получал от спутников нагоняи. Задумываться не успевал.

Вот и сейчас, едва стоило уйти в себя, Рэдрик поймал его за рукав. Посреди дороги зияла расщелина с перекинутыми поперек досками.

— Рельеф гуляет, — пояснил адапт, — покрытие село. Ты вот что… — они перешли расщелину по мосткам. — Сегодня мы еще на дороге спим, и завтра тоже. А послезавтра, если все нормально, во Владимир придем. Там у них главный — Толян. Сволочь редкая. Про Новосиб не в теме.