Заложники времени

Я мог сделать только одно. Я бросился на развалины близ улицы, которая когда-то называлась Маркет-стрит, и упал на колени. Когда бомба упадет на меня, никто другой не пострадает. Я далеко от собора. Это и станет моим добрым делом. Я мог надеяться только на то, что смерть моя будет быстрой. Никто не пострадает, ничто не будет разрушено.

Я перекрестился и начал молиться за души умерших – Кэтрин, моих сыновей, моих братьев и родителей. Я молился за души мастера Лея, Розы из работного дома, отца Харингтона и его сестры. И за Селию и Рона. Мне так хотелось, чтобы они остались живы и были счастливы.

Самолеты один за другим проносились над моей головой. Некоторые сбрасывали свой смертельный груз в юго-западной части города, другие на востоке. После каждого взрыва земля содрогалась. Я стоял на коленях, оглохший от грохота. Сирена продолжала выть. Но хотя я знал, что настал час моего расставания с этим миром и соединения со своей женой, смертельная бомба так и не падала.

Я посмотрел на темное небо.

– Ты забыл меня? Ты сказал, что придешь за мной на шестой день. Не заставляй меня переживать седьмой.

Ответом мне стал очередной взрыв и вой сирен – самодвижущиеся повозки неслись по улицам. Я слышал крики, которые становились все более отчаянными, и вопли ужаса, когда рухнул еще один дом.

– Я готов! – крикнул я, простирая руки. – Забери меня!

– Эй ты! – раздался крик. – Что, черт побери, ты тут делаешь?

Я поднял глаза. Рядом со мной стоял мужчина в темном пальто. На его голове была круглая металлическая шапка, а за поясом торчал короткий мушкет.

– Поднимайся и беги в убежище, быстро!

Я не мог собраться с мыслями.

– Мне суждено погибнуть сегодня, – пробормотал я, – и я не хочу, чтобы бомбы упали на убежище. Это единственное доброе дело, которое я могу сделать.

– Знаешь, парень, быстро поднимай свою задницу и иди помогать на Холлоуэй-стрит. Там десятки людей оказались под развалинами.

Я помнил эту старую дорогу близ южных ворот. Сейчас там поднимался огромный столб черного дыма. Я поблагодарил обратившегося ко мне человека, поднялся и поспешил туда, где раньше стояли ворота. Я слышал, как люди кричали, рыдали, громко отдавали приказы. Я подбежал к горящему зданию. На ступенях я увидел труп. Другой труп лежал в луже крови на обочине дороги. Мужчины в форме и шлемах тянули длинный шланг от большой повозки – они явно пылись бороться с огнем, охватившим соседний дом. Я услышал вой новых сирен – повозки подъезжали и отъезжали. На месте, где стоял дом, сейчас высилась груда осколков и битого кирпича. Еще две повозки проехали мимо меня, но свернули в переулок – обрушившийся дом перекрыл дорогу.

Когда я добежал до Холлоуэй-стрит, густой дым поднимался от пылающих домов. Дым был настолько черным, что оранжевые языки пламени были почти неразличимы. Мужчины в форме со шлангами направляли струи воды на пылающие крыши. Вокруг стояли люди. Я увидел на крыше соседнего дома людей, сбивавших пламя. Все кричали, чтобы они спускались. Кто-то застыл от ужаса.

Я продолжал пробираться поближе к домам. Из двери рядом со мной валил густой дым. Потом оттуда выскочил мужчина с головой, замотанной рубашкой.

– Кто-нибудь видел миссис Браун? – услышал я чей-то голос.

– Наверное, она все еще там…

– Боже, только не это! На этой неделе она присматривала за своими внуками, Кристофером и Фредериком.

Наверху от жара лопнуло окно. Потом еще одно. Шум стоял неимоверный – гудение пламени, звон стекла…

Я услышал голос брата: «Я знал, что сегодня умру. Хорошо, что я это знал. Потому что я понимал, что могу что-то сделать своей смертью». В моих ушах звучали слова капитана Кинросса: «Если им суждено было умереть, они сделали это достойно». И я ответил обоим, обратившись к Богу: «Господи, я готов! Позволь мне сделать доброе дело для жителей этого города!»

Я сорвал с себя старый камзол отца Харингтона и взял его правой рукой, чтобы прикрыть лицо. Люди вокруг меня кричали. Я почувствовал чью-то руку на плече, но сбросил ее, не оборачиваясь. Я бросился вперед и, пригнувшись, вбежал в горящее, заполненное дымом здание.

Жар был невыносимым. Дым разъедал глаза. Я почти ничего не видел. Слышалось только жуткое гудение пламени и треск дерева. Жар охватил меня со всех сторон. Кое-где в темноте пламя неожиданно вспыхивало особенно ярко, почувствовав приток свежего воздуха. Я всматривался в комнаты, но видел только белые, желтые, красные и оранжевые пятна. Я задыхался от дыма, глаза почти не открывались. Неожиданно наверху из мрака вырвались огненные шары и принялись лизать потолок. Я вспомнил дома, которые мы сжигали во Франции, вспомнил такой же гул пламени…