Заложники времени

– У него еще и нож есть, – добавил молодой человек с худым лицом, кивая на мой пояс.

– Больше нет, – засмеялся веснушчатый парень, наклоняясь вперед и выхватывая мой нож из ножен.

Я ощутил прилив холодной ненависти.

– Верни его!

Клара протянула руку и выхватила нож у парня.

– Ты не понимаешь, Джонно. Никто не садится за мой стол и не выпивает за мой счет просто так. Если у тебя нет денег, ты должен отдать мне кольцо. Дик, держи-ка его, а я ему все объясню.

Веснушчатый парень вскочил и заломил мне левую руку назад. Я не сопротивлялся, только прижал правую руку к груди. Я не думал, что этот юнец способен на что-то серьезное – уж слишком он был пьян. Но Клара не зря получила свое прозвище. Она направила нож мне в лицо и усмехнулась.

Мне показалось, что я вижу дерево, пораженное молнией.

Три дня назад я проснулся в амбаре, и еще до полудня мне пришлось противостоять мечу. Сегодня все повторилось. Но три дня назад моим противником был Болдуин Фулфорд.

– Почему ты усмехаешься? – прошипела Клара.

– Чем вещи больше меняются, тем больше они похожи на прежние.

– Да, да, дорогуша… Отдай мне кольцо.

Я дождался удобного момента, глядя ей прямо в глаза, а потом прыгнул влево, извернулся так, чтобы оказаться позади веснушчатого парня. Он так крепко вцепился мне в руку, что не составило труда развернуть его спиной к Кларе. Я изо всех сил толкнул парня, он налетел на Клару и они повалились на стол, роняя серебряные кувшины и стаканы. Парень выпустил мою руку, чтобы смягчить падение. Он поднялся и в ярости бросился на меня. Но я отступил в сторону, схватил стул, на котором сидел, и выставил его перед собой как щит.

В зале стало очень тихо. Клара все еще держала нож. Мужчина с брюхом переводил взгляд с нее на меня и обратно. Белая палочка с чашечкой выпала у него изо рта. Я пристально смотрел на них, следя, чтобы никто не напал на меня сзади.

– Я не для того сражался за короля во Франции, чтобы стать добычей кучки пьяных мошенников, церковь которых – постоялый двор, а причастие – этот крепкий напиток! – Я переводил взгляд с одного на другого. – Я сказал вам, что пришел в город делать добрые дела. И сейчас я совершу такое дело – я отпущу вас с миром. Возьмите мой нож в уплату за бренди.

Я медленно отступил, бросил взгляд через плечо и, пятясь, направился к двери. Я слышал, как стулья скребут по каменному полу – люди поспешно освобождали мне путь. Никто ничего не сказал. Если бы это случилось в мое время, все уже вернулись бы к своим разговорам. Все бы закончилось. Но все молчали, словно финальный акт этой драмы еще не разыгран.

– Уходи, быстро! Беги, – шепнула мне служанка, оказавшаяся позади меня.

Я услышал, как кто-то тихо произнес:

– Некоторых находили в реке с перерезанным горлом и за меньшее…

Я опустил стул и выбежал из зала. На улице я быстро смешался с толпой прохожих и быстро зашагал к водоводу в конце Хай-стрит, где люди с большими мешками из черной кожи и деревянными ведрами столпились, чтобы взять воды. Солнце скрылось за облаками, и стало холоднее. Я быстро прошел Фор-стрит, затем свернул направо, к приорату святого Николая. Я проходил почти там, где жил кузнец Ричард, но дома и переулки казались мне совершенно незнакомыми. Церкви приората я не увидел.

Перестав понимать, где я нахожусь, я пошел по грязной тропинке, но она привела меня в тупик. Я вернулся назад и пошел по другому переулку. Обогнув угол, я оказался на небольшой улочке за старым домом с фасадом из песчаника. Голова у меня кружилась. Мне казалось, что я попал в узкое ущелье.

Следующий переулок, по которому я пошел, привел меня во двор, окруженный ветхими домами. Пошел дождь. Я прошел мимо старой женщины, стоявшей в дверях. Она уставилась на меня и провожала взглядом, поворачивая голову мне вслед, словно глаза ее утратили свою подвижность. Я увидел трех мальчишек, игравших в луже. Две старухи шили одежду перед открытой дверью. Иглы с нитками так и мелькали в морщинистых руках. Сколь бы внешне гордым и новым ни выглядел город, бедности, горя и отчаяния в нем стало не меньше. На каждого щеголя с тростью с серебряным набалдашником приходилось трое детей, возящихся в грязи. Новые дома на главной улице были красивы, но за ними, в узких переулках теснились старые ветхие дома с окнами, никогда не знавшими стекол и забитыми деревянными планками. В стене, укрепленной деревом, зияли огромные дыры – камни давно вывалились, и никто не озаботился починкой. Сквозь одну такую дыру я увидел полутемную лестницу, ведущую на второй этаж. В одном грязном дворе я чуть не провалился в вонючий колодец, поскользнувшись на выросшем вокруг мхе. Выбраться из этого хаоса было невозможно. Вокруг царил распад и зловоние. Я сворачивал с одной улицы на другую и всюду видел грязь, ветхие стены и кривые двери. Многие дома попросту покосились от ветхости.

И вдруг я оказался на знакомой улице – Норт-стрит. Она вела к старым воротам, через которые мы с Уильямом в ту ночь вошли в город, а я нес Лазаря.