Заложница

Я подхватываю Софию на руки, крепко прижимаю к себе и плачу, уткнувшись лицом ей в волосы, вдыхая запах ее шампуня, кожи, вбирая в себя ее всю. Мы обе плачем, и тут я чувствую, как меня обнимает рука, столь мне знакомая.

– Ты что так долго? – тихо спрашивает Адам.

Я зажмуриваюсь и с силой выталкиваю из себя все ужасы рейса № 79. С радостью ощущаю привычные объятия мужа и тепло втиснувшейся между нами дочери. Это моя семья. Моя жизнь.

– Простите, я опоздала.

Глава пятьдесят первая Три года спустя. Адам

– Давай-ка поглядим на тебя. – Майна всматривается в лицо Софии, и я внезапно осознаю, что ей больше не нужно наклоняться. За последнее время дочь очень вытянулась. – Просто чудесно.

– Меня папа причесывал.

– Какой замечательный у нас папа.

По настоянию Софии я учился – смотрел образовательные ролики на «Ютубе». Сегодня попробовал сделать ей укладку-ракушку, где пробор начинается по центру и потом изгибается сначала налево, а затем направо. Кудрявые локоны выступают у Софии под ушами – один побольше, другой поменьше.

– Прекрасно, – улыбается мне Майна, допивает кофе и ставит кружку в раковину.

Миновало полгода, прежде чем мы смогли вернуться в наш дом. Страховка, слава богу, покрыла все, и когда мы наконец вошли в дверь, от случившегося во время пожара не осталось и следа. Новая кухня выглядела совсем по-другому, и мы придвинули шкаф для посуды вплотную к стене, так что даже не заметишь, что в доме есть подвал. Мне повсюду мерещилась Бекка, куда бы я ни шел, но мы все втроем проводили массу времени, выбирая и обсуждая обстановку первого этажа, и я был поглощен заботами о доме.

Батлер дала мне отпуск на Рождество, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, и мы всей семьей отправились из аэропорта в дом отца Майны, где он разложил свернутые полотенца на гостевой кровати, как когда-то делала ее мама. На полу стояла кроватка для Софии с надувным матрасом.

– Пойду кофе сварю, – сказал Лео, оставив нас с Майной посреди комнаты, с чемоданами на полу.

– Я не сообщила ему, что мы не живем вместе, – произнесла Майна.

– София может лечь с тобой. А я на матрасе устроюсь.

– Нет, так нормально. – Она замялась. – Если нормально для тебя.

У меня екнуло сердце.

– В смысле…

Майна кивнула.

Мы спали, постоянно просыпаясь. София перебралась с кроватки и устроилась между нами, свернувшись клубочком. Мне показалось, что для двух людей, чья работа включала умение общаться с другими, мы не очень-то сумели наладить отношения.

Однако в течение следующих нескольких дней мы все-таки немного разговаривали. А когда Лео взял с собой Софию побегать по продуваемому ветром берегу моря, бросая на нас беспокойные взгляды, я подумал, что он, вероятно, все знал.

От службы меня не отстранили. Просто перевели обратно в патрульные с четким приказом инспектора Батлер разобраться в самом себе, а потом вернуться в отдел уголовного розыска. Выдали ходатайство о материальной помощи и направления к психологу и к специалисту по управлению задолженностями. Показания, которые я дал касательно теневых ростовщиков, стали причиной нескольких арестов за незаконную деятельность и лаконичного электронного письма со словами «отличная работа» от Батлер.

Майне не предъявили никаких обвинений относительно захвата самолета, несмотря на охоту на ведьм, возглавленную газетой Элис Даванти. Миновал целый год, прежде чем мы об этом узнали – год бессонных ночей и вопросов а вдруг меня посадят в тюрьму? – но в итоге к нам явились двое скромно одетых мужчин из Королевской прокурорской службы. Они заявили, что не в интересах общества подвергать Майну уголовному преследованию за то, что она открыла дверь кабины пилотов. Однако это решение не уменьшило ее чувства вины. Роуэн направил ее к своему другу, специализировавшемуся на посттравматическом синдроме, и вскоре Майна примирилась с тем, что ее заставили сделать.

Еще медленнее двигалось распутывание клубка того, что произошло с ней во время обучения на пилота. Когда Майна рассказала о Майербридже, мне захотелось кого-нибудь отколошматить или что-нибудь разбить.

– Нам надо подать жалобу в летную школу. Или в органы надзора за авиаполетами.

– Чего мы этим достигнем? – Майна смотрела на это более прагматично, чем я. – Тогда был совсем иной мир. Это сейчас существуют строгие инструкции, правила и нормы – я проверяла.

Она решила все забыть и выбросить из головы. Я последовал ее примеру.

Удивительно, но София была единственной из нас, кто пережил все случившееся без серьезных последствий. Мы повели ее к детскому психологу, и она деловито рассказывала о Бекке, о пожаре и гордилась особой благодарностью, вынесенной ей от лица полиции. Раннее детство Софии научило ее жизнестойкости, вызывавшей у меня и гордость за нее, и печаль. Я надеялся, что когда-нибудь дочь позабудет о случившемся.

– Готовы? – говорит нам Майна. Я гляжу на Софию, и та кивает.

– Готовы, – отвечаю я и беру ключи от автомобиля.