Заложница

Я все еще колебался, когда Майна вышла на улицу. Она сделала короткую стрижку. Прежние сумасшедше-буйные кудряшки исчезли, уступив место ровно зачесанным волосам, слишком коротким, чтобы виться. От этого черты ее лица стали резче, а глаза сделались больше, и я испытал тот же самый прилив желания, что и при первой встрече.

– Ой! – воскликнула она.

– Привет!

– Я не позвонила. Прости.

– Это неважно.

– Правда?

– Ну…

Майна глубоко вздохнула:

– Если бы я позвонила сейчас… В смысле, не прямо сейчас, но если бы когда-нибудь тебе набрала и предложила бы встретиться… Может, было бы поздно?

Не было ничего беззаботного в той дурацкой улыбке, в которой я расплылся буквально до ушей.

– Классно. Тебе дать мой…

– У меня есть.

– У тебя остался мой номер?

– Естественно.

В ту пятницу после бара и ужина в индийском ресторане Майна поехала ко мне и осталась там до утра понедельника.

Наверное, не совсем обычная история любви, но наша.

– Если Майна хотела быть пилотом, – рассуждает Бекка, – как получилось, что она стала стюардессой?

– Она передумала.

Я пытался уговорить Майну вернуться в школу пилотов, возможно, обратиться к психологу, чтобы справиться с причинами панической атаки, но она возражала. Майна сменила пару работ, но ей было тяжело сосредоточиться. После смерти матери она сказала, что нужно подвести итоги и немного передохнуть.

– Я сильно ее разочаровала, – заявила Майна. – И папу тоже. Они заплатили за мое обучение огромные деньги, а теперь у отца не осталось даже дома, который они оба так любили. Им просто хотелось, чтобы я сама чего-то достигла.

– Нет, они хотели, чтобы ты была счастлива.

А счастлива Майна не была, исчезла та радость жизни, которой она лучилась в нашу первую встречу. Я осторожно предложил несколько других профессий, связанных с путешествиями, какие Майна любила, и с полетами, которые обожала. Сначала она колебалась, но сходила на день открытых дверей, кое-что изучила и в итоге выбрала подходящую.

Я бросаю Бекке кухонное полотенце.

– Вообще-то их называют бортпроводницами, а не стюардессами.

Бекка вскидывает брови.

– Вот так политкорректно? – смеется она и вытирает посуду. – Здорово! Вас можно называть констеблем или коннетаблем.

– Сержантом уголовной полиции, – бормочу я, но Бекка уже разговаривает с Софией.

– Пошли, давай-ка тебя искупаем и уложим спать, а папа почитает тебе сказку.

– Хочу, чтобы ты мне сказку почитала, – слышу я, когда они поднимаются наверх.

Слышатся звуки наполняемой ванны, я наливаю себе бокал вина, одним глотком отхлебываю сразу половину, поглощенный воспоминаниями. У нас с Майной был еще один шанс остаться вместе, а я все разрушил.

Наверху с хихиканьем носится София, и я знаю, что Бекка притворяется чудовищем из ванны. А скоро, когда ванна наполнится, это чудовище поймает Софию и тоже превратит в монстра с пузырчатой бородой и пенными рогами. Это ее любимая игра, уступающая только «полету»: Майна на спине с задранными вверх ногами, София балансирует на ее вытянутых горизонтально ступнях, раскинув в стороны руки и ноги и изображая парашютиста в затяжном прыжке.

Раздается звонок в дверь, я иду открывать, держа в руке бокал. Замираю, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Иногда заходит Мо, видя у дома мою машину, с просьбой чем-нибудь помочь. Но не в такое время и не в такую погоду. Я ставлю бокал на полочку около окна и медленно отодвигаю верхнюю защелку, еще раз убедившись, что София на втором этаже, в безопасности.

Моя осторожность себя оправдала. Передо мной мужчина ростом метр восемьдесят, широкоплечий. Голова у него выбрита до зеркального блеска, единственное темное пятно – обвивающая шею зеленоватая татуировка.

– Ну что, Адам?

– Я вас знаю?

Его лицо медленно расплывается в улыбке. Он в черном пуховике и джинсах, ботинках со сбитой на мысках кожей, из-под которой виднеются стальные накладки.

– Нет. Но я знаю тебя.

– Не понял. – Я кладу руку на дверной косяк, но мужчина меня опережает, делает шаг вперед, вталкивает в коридор и прижимает к стене. Бокал падает, вино растекается по полу. Я поднимаю обе руки ладонями наружу. – Слушай, приятель…

– Я тебе не приятель. И не финти со мной, Адам. Я выполняю свою работу, как и ты – свою. У тебя есть время до полуночи, иначе…

Незнакомец не заканчивает. Мускулистой рукой хватает меня за шею и с силой швыряет об стену. Я резко бью его в живот, но он одновременно поднимает правую руку и с размаху ударяет меня по лицу. Потом отпускает меня, я снова бью его, кровь заливает мне глаза, а он хватает мою руку и закручивает ее за спину, потом швыряет меня головой об стену – раз, два, три. Бросает меня пол, я переворачиваюсь на бок, прикрыв руками лицо и отбиваясь от него ногой. Но там слишком мало места, я не могу точно попасть, и от удара ногой меня скручивает так, что вот-вот отключусь. Он бьет меня снова и снова, и у меня нет выбора, кроме как сжаться в комок, защищать голову и ждать, пока это не закончится.

Кажется, незнакомец бьет меня несколько часов, хотя проходит, наверное, всего пара минут. Он останавливается, и я чувствую, как он нависает надо мной, тяжело дыша.