Заложница артефакта

Голос был красивый, мелодичный и вроде бы приятный, но Алисе вдруг стало противно. Словно что-то внутри настойчиво шептало держаться от девушки подальше. А может, это ревность? Кто знает, что у них было с Фером… Вон как она на него пялится! Чуть ли не ест глазами!

— Я подошла, чтобы поздравить вас и познакомиться с нашей новой ариготтой, — Линнель чуть склонила голову набок, и у Алисы сложилось чёткое впечатление наигранности. Как будто перед ней отличная актриса и она играет некую роль, выверенную до мелочей. Неужели Фер этого не видит и не понимает?

— Мы собирались пройти к столу. Пойдёмте, Линнель, вы сядете рядом и сможете поболтать с Алисой о своих женских вещах, — вежливо ответил Фер.

— О, благодарю вас за столь высокую честь! — она снова присела, наклонив голову. — Позвольте мне побыть пару секунд наедине с вашей женой, лишь пару секунд…

Волчий зуб, подаренный Ливой, внезапно завибрировал на груди, и Алиса схватилась за него. Подключился и перстень, снова зазудел, как в тот день, когда её чуть не убили. У Линнель чёрные глаза! Даже глаза садистки Самианы и властной Бахиры померкли бы рядом с этой вселенской чернотой… Дураков нет оставаться с Линнель! Нет-нет, исключено! И Алиса вежливо, как только могла, ответила:

— К сожалению, традиции не позволяют мне отходить от мужа в день свадьбы, — и она сильнее сжала ладонь Фера, придвинулась к нему вплотную.

Разочарование отразилось в бархате дьявольских глаз, и Линнель мило улыбнулась:

— Что же, не буду нарушать традицию! Примите от меня небольшой подарок! Я, знаете ли, увлекаюсь парфюмерией, сама смешиваю ароматы без применения магии. Вот этот запах очень пойдёт вам!

Она достала откуда-то из складок платья небольшой гранёный флакончик с крохотной грушей, какие Алиса видела в музее, быстрым движением сжала пульверизатор, и обоих молодожёнов окутало переливающееся облачко с острым запахом фиалок.

— Что ты дела…

Окончания заданного Фером вопроса Алиса не услышала. Голова пошла кругом, и свет померк. Она провалилась в чёрную, как ужасные глаза Линнель, бездонную дыру…

Бип… Бип… Бип…

Что за противный звук? Бипает и не умолкает… Голова раскалывается, словно её долбят изнутри… Дятел там поселился, что ли? Алиса зажмурилась, потом раскрыла один глаз. Мутное изображение, как будто она смотрела через окно, за которым шёл дождь. Сморгнув, открыла оба глаза. Какой яркий свет… Во дворце светильники тусклые, даром что магические… Божечки! Это же лампа! Прямо над головой, на потолке, люминесцентная лампа!

— Алиса?

Сбоку кто-то всхлипнул и схватил её за руку. Она дёрнулась, чисто по инерции. Только бы не опять эта сумасшедшая со своими фиалковыми духами! После них Алисе стало так плохо, что она грохнулась в обморок… Вероятно… Гадость какая!

— Алиска!

Это уже с другой стороны. А там кто? Не понять, не разобрать лиц… В глазах то темнело, то мутнело, то прыгали пятна. Алиса поморщилась от тошноты и спросила:

— А где Фер?

— Что? Что ты говоришь, доченька? Валя, позови же врача, бога ради!

Доченька? Это что, мама? Откуда она здесь? Кстати, а где — здесь? Алиса приподняла голову, чтобы разглядеть хоть что-нибудь, но чья-то рука уложила её обратно на подушку. Перед глазами возникло лицо мамы — ещё немного размытое, двоящееся, но уже узнаваемое. Из глаз её текли слёзы.

— Мам, ты чего? Где мы? Где Фер?

— Какой ещё фер, доченька? — смеясь и плача одновременно, спросила мама. — Ты меня узнала? Господи, счастье-то какое! Она меня узнала, Галина Михална!

Над Алисой появилось второе лицо — женское, незнакомое. Ей посветили в оба глаза, согнули руку, вторую, потом женщина спросила:

— Как вас зовут?

— Алиса…

— Полное имя!

— Алиса Валентиновна Будимирова, — ответила она, с трудом ворочая языком.

— Отлично! — похвалила женщина. — Дату рождения помните?

— Шестнадцатого мая.

— Вы помните, что с вами произошло?

Алиса почувствовала напряжение, охватившее маму и врача, и неуверенно ответила:

— Я упала в обморок… На лужайке у дворца, сразу после свадьбы…

— Так, так… Обморок, хорошо… — задумчиво пробормотала врач, а мама заволновалась:

— Что она говорит? Она бредит?

— Ничего страшного, это бывает! — успокоила её женщина. — После комы может случиться амнезия или аменция, то есть спутанность сознания. При надлежащем лечении у невролога это пройдёт! Меня радует наличие речи и основных рефлексов, будем надеяться, что моторика тоже не пострадала, хотя это уже будет большой редкостью!

— Спасибо, спасибо, Галина Михална! — мама схватила врача за руку и затрясла, заливаясь слезами. — Вы спасли её!

— Ну, мы просто сделали нашу работу, а вашей дочери крупно повезло, что она так быстро пришла в себя, — Галина Михайловна рассеянно улыбнулась и кивнула: — Мне надо идти, позовите меня, если динамика изменится.

Она вышла, а мама снова присела к Алисиной кровати:

— Доченька, мы так за тебя волновались! Счастье, что тебя нашли добрые люди! Просто чудо, как ты смогла выжить в лесу несколько дней по такому морозу!

— Кто нашёл, где? — не поняла Алиса. — Я же была… Гарем… И дворец…