Заложница мага

Видимо, именно этого эффекта и добивалась Шанталь, разбавив обязательный для невест царства Льен красный свежестью зимней палитры. Это напоминало: его святейшество скрепит не обычный союз двух влюбленных, а два государства, лежащих по разные стороны моря.

Шанталь гордилась своими корнями, но не ставила их выше благополучия Льен. Будущая царица вызывала неподдельное уважение и желание подражать.

Я знала, что уже совсем скоро по коридорам дворца начнут гулять дамы, разряженные в ткани противоположных цветов, а пока ее высочество первая, кто отважилась на подобный эксперимент. Все верили, что настал период лучших времен. Викар и Шанталь смотрелись вместе так хорошо, словно Треокий создал их друг для друга. Их правление обещало ознаменовать новую эпоху. Все застыли в ожидании, к чему это приведет.

А я с ужасом посмотрела на захлопнувшиеся позади будущей царицы двери. Ловушка закрылась, и дичь попалась в клетку. Мне не выбраться из нее, не лишившись всего того, что дорого.

Дамиан Грасаль разглядывал меня, точно видя впервые. Его уважение рухнуло в один миг. Я по-настоящему разочаровала князя, но это не так беспокоило, как то, что я упала в собственных глазах. Как только могла поддаться на провокацию принцессы? Теперь в один миг рухнуло то, что выстраивалось не один день. Отец, возможно, простит, но народ — нет. Контраст цветов — не единственная резкая противоположность, приготовленная ее высочеством на торжество. Мое низвержение — часть ее будущего триумфа.

Я с тоской наблюдала, как магия скрепляет союз двух держав. Все произошло как будто молниеносно, не оставляя времени для отступления. Сердце как заведенное стучало в груди: я понимала, что уже ничего не изменить, — отец и Шанталь произнесли клятвы перед ликами богов.

Сагасское волшебство невероятно проявило себя во время церемонии, заставив всех присутствующих ахнуть от непритворного восторга. Когда принцесса мягким, как воркование белой голубки, голосом сказала:

— Согласна, — прямо с потолка просыпались сахарной пудрой настоящие снежинки.

Люди не веря протянули ладони, расставляя их капканами для крохотных творений чужеземного колдовства. Шанталь сумела привнесли в позднее лето крупицу зимнего очарования. Все, как дети, ловили снежинки, забыв о правилах и приличиях. На секунду чванливые аристократы превратились в восторженных детей, видящих чудо в заурядном дне.

Толпа ликовала, когда губы царя быстро коснулись теперь уже царицы Льен — Шанталь Фалькс. Глаза новобрачных лучились счастьем. Каждый из них получил желаемое: Викар — прекрасную жену, а сестра заморской королевы — корону. Пусть официально она получила вторую роль, ей хватало умений, чтобы выдвинуться вперед.

Теперь отцу стоило опасаться не только наемных убийц, посланных жаждущим заполучить трон племянником, но и женщины, делящей с ним ложе. Женщины, всей душой мечтающей о наследнике и так же неистово — о власти. Как только царице удастся разродиться мальчиком, жизнь царя будет висеть на волоске.

Я с ужасом прочитала это в мыслях ликующей Шанталь. Она пока что не строила план измены, слишком боясь длинного носа Дамиана Грасаля, но допускала, что пожелает воплотить его в жизнь.

Отец совершил роковую ошибку, женившись на ледяной принцессе и еще больше ее возвысив. А я, поглощенная собственными переживаниями, ничего не предприняла, чтобы расстроить эту свадьбу. Иногда бездействие хуже в открытую начавшейся войны.

Я отошла в тень, надеясь, что в углу меня никто не заметит. Как на зло, даже гобелен, прикрывающий тайный ход, располагался у противоположной стены, куда не пробраться через толпу и проход. Я надеялась, что полумрак скроет неоднозначную вышивку, украшающую платье, но серебристые нити переливались, приковывая взгляды. Если раньше все любовались монаршей четой, то теперь настал момент, когда можно придирчиво осмотреть соседей.

— Разве это не бастарда царя? — прошептала, кокетливо прикрыв рот ладонью, стоящая поблизости дама.

— Она самая, — ответила ей другая леди.

— Тогда почему она носит изображение клана сагасской королевы?

— Какой позор! — покачала головой незнакомка. — Она порочит имя Фальксов. Надеть подобное платье — верх бесстыдства!

— Девушка совершенно не ценит дарованного судьбой! Будь мой отец царь… — мечтательно вздохнула собеседница.

Я вспыхнула.

— Достаточно! — само собой вырвалось изо рта. — Соблюдайте приличия, наконец.

Не ожидав, что я прямо отвечу на их выпад, леди презрительно сморщили носики, но воздержались от комментариев. Было вздохнула от облегчения, как страх заставил похолодеть. Заметив непонятное оживление среди придворных, взгляд отца заскользил по толпе, выискивая причину их поведения. Быстро догадавшись, что это именно я привлекла внимание знати, Викар довольно оглядел мою фигуру и улыбнулся.

«Всех кавалеров очаровала», — неверно интерпретировал вспыхнувший ажиотаж государь.

Я ощутила еще больший стыд, вызывающий надоедливое жжение внутри. Издалека царь не мог разглядеть злополучную вышивку. С его места она смотрелась обычными узорами, не более.