Заложница. Сделка

— Извините. — Ничуть не смущённый Ганти стоял в дверном проёме, заложив руки за спиной, и изучал представшую его глазам картину, — я пришёл поговорить с герцогом.

— Вообще-то положено стучать, — язвительно попенял ему Харн, уже понимая, выставить бывшего наставника тени никак не получится, раз уж он ворвался таким нахальным способом.

Ну не вступать же с ним в драку? Кроме тех умений, какими вооружило Ганти ремесло, он наверняка припас и более надёжный способ без особого усилия справиться и с герцогом и с его несостоявшейся лаэйрой. Понемногу начиная разбираться в происходящем, Харн успел поверить, что Таэль зачем-то очень нужна всей этой шайке шпионов от высших рас. И значит мастер — тень не станет её ни убивать, ни калечить, но не станет церемониться с ним самим, и потому даже страшно подумать к чему может привести такая схватка. Ведь Таэльмина тоже не останется в стороне.

— Извини… — почти весело ухмыльнулся Ганти, — я стучал. Но меня не услышали.

— Снова лжёт, — безучастно пробормотала Таэльмина и попыталась встать с кресла, но Хатгерн не отпустил.

Нечего позволять Ганти тут командовать и диктовать условия.

— Хочешь говорить, говори при ней. У меня от Таэльмины секретов нет.

— Ей будет неприятно… слушать наш разговор.

— Значит, ты собираешься насплетничать на меня? — мгновенно подобралась тень, — тогда я остаюсь.

— Умница, — тихо похвалил невесту Харн, снова принимая её в свои объятья, и только они вдвоём поняли, за что.

А Ганти сделал вид, будто ничего не услышал и не заметил, спокойно подвинул к холодному очагу кресло, уселся в него вполоборота к хозяевам комнаты, и швырнул в приготовленные в топке дрова что-то маленькое. Шустрый язычок пламени тотчас побежал по смолистым поленьям, размножаясь и подрастая на ходу и оживляя своим тёплым светом мягкий полумрак раннего вечера.

— Судя по тому… как крепко ты в неё вцепился… — задумчиво пробормотал мастер — тень, когда отсветы огня озарили его суровое лицо, — намерения у тебя самые непреклонные.

— Вот именно, — сухо подтвердил Хатгерн, и, успокаивая, нежно погладил Таэльмину по волосам, — а вам это, разумеется, поперёк горла.

— Нам действительно не нравится такой поворот событий, — так же спокойно подтвердил Ганти, — у гильдии на Мин очень большие планы.

— У гильдии… или у надзирателей из высших рас? — зло осведомился герцог, лихорадочно просчитывая, как не подпустить к невесте этого негодяя, если он решит сейчас увести её куда-нибудь подальше.

— Я могу ответить на этот вопрос… — вздохнул Ганти, помолчав, — если его задаст Мин. Утаивать от неё такие вещи никто не будет…

— А если я его задам, — прикосновением ладошки к губам герцога попросив его промолчать, немедленно поинтересовалась тень, — то смогу жить как хочу? И где хочу?

— Да, — как-то невесело подтвердил мастер — тень, — как и где хочешь… по эту сторону гор.

Некоторое время все молчали. И пока беглецы по — новому переосмысливали все произошедшее с ними в этой части мира, Ганти вытащил из-за пазухи слегка помятого фейла и отпустил на волю. Тот немного покружил по комнате словно изучая обстановку и наконец устроился на полочке над головами временных хозяев этой комнаты. Мастер — тень, исподтишка следивший за перемещениями своего питомца, спрятал разочарованный вздох, кроме правды все фейлы обожали истинные светлые чувства, не зря когда-то в незапамятные времена именно феи помогали эльфам создавать чудесных светляков.

— Тогда я не желаю знать ответ ни на этот вопрос, ни на какой-либо подобный, — мрачно хмыкнула тень и отвернулась, не желая, чтобы Хатгерн увидел сейчас её лицо.

Жизнь неожиданно преподнесла ей неимоверно щедрый дар, но в приправу к нему высыпала целую кучу откровений… и большинство из них оказались нестерпимо горькими.

— Я тоже не желаю, — решительно поддержал невесту герцог, и успокаивающе погладил Таэль по плечу, — тем более этим планам суждено так и остаться мечтами.

— И не только им… — хмуро глянул на него мастер — тень, — и вот это я и хотел тебе пояснить. Принимая решение обучать способного мальчика или девочку ремеслу тени, старшие мастера точно знают, однажды наступит момент, когда все их многолетние усилия по закаливанию силы воли и оттачиванию у учеников особых умений окажутся бессильны перед властью самых обыденных вещей. Весеннего ветра, улыбки хорошенькой девушки, незамысловатого комплимента или просто отражения в зеркале. Потому что всех взрослеющих мальчиков и девочек в один прекрасный момент начинают волновать одни и те же вещи, и допустить этого никак нельзя. Любовь конечно, замечательное чувство, но она делает самых ловких и осторожных учеников беспомощнее новорождённых котят. Ведь любовь, особенно первая, слепа, как крот. И всем влюблённым свойственно приписывать своим избранникам самые прекрасные черты и качества… которых на самом деле те лишены. Но ещё страшнее другое, юные влюблённые тени доверчивы как выросшие в любви и холе малыши, и поверят скорее своему возлюбленному, чем учителю.