Заложница в академии

Она счастлива, в груди Рейва неистово печёт её невероятное умиротворение. Он даже наслаждается её музыкой, будто сам настраивал приёмник.

Вид влюблённого Хардина вызывает противоречивые чувства и пугает то, что есть там что-то от банального облегчения. Он рад, что Энг, возможно, спасёт Масон, не позволит наломать дров, может, даже избавит от чар Фаима.

Но Рейв бы отдал очень-очень многое, чтобы, ни о чём не думая, вот так же сидеть сейчас рядом с Брайт Масон и пить вино.

Эта мечта настолько желанна, что разъедает вены, кожу жжёт.

Выбросить Хардина и занять его место.

Да с чего бы? Ну что принципиально изменилось? Она — просто дикая необычная картинка, которой не место в его жизни. Блаж. Это интерес, возникший из-за чар, её дерзости, сопротивления и одного сорванного на самом интересном месте секса. Масон теперь просто связана в его голове с мыслью о недотрахе, какая досада. Пройдёт!

Трек сменяется, а Масон хватается за сердце.

— Громче! Гром-че! — вопит она, вскакивает на ноги. — Это моя любимая песня!

— Ты говорила так про каждую, — хохочет Энграм.

Теперь он что-то знает о Масон. А если Рейв что-то узнает, его будет уже не спасти. Ему чертовски интересно, но это что-то запрещённое, не для его ушей и глаз. Масон должна оставаться для него пустой болотной книгой.

Исполнитель скрипит*, как несмазанная телега, ритм затяжной, тягучий, текст не знаком, язык чужой, но Брайт Масон знает слова, танцует и пинает кучи золы, горелые полки. Она вся грязная и, когда вытирает испарину со лба, пачкает лицо сильнее.

— У-у-у, — тянет она, вторя певцу.

А два зеленоглазых истинных смотрят на неё, закрывшую глаза.

Платок, что утром был намотан на голову Масон теперь украшает высокий хвост. Очки висят на самом кончике носа. На Брайт футболка с принтом, совершенно непристойно для академии. Неслыханно! Футболка заправлена в бордовую юбку и всё равно это смотрится вопиюще. Поверх юбки на талии завязана клетчатая красная рубашка. Масон саботирует дресс-код так, что впору её исключить. Жаль, нельзя.

А ещё нельзя плясать под запрещённую в приличном обществе альтернативу, сжимая в руке горлышко бутылки с чёрным вином.

— Что здесь происходит? — усталая злость.

— Мне пора, — обречённая печаль.

Рейв и Энграм говорят одновременно.

Песня заканчивается. Новая чуть бодрее*, но Масон больше не танцует. Она смотрит на Рейва широко распахнутыми глазами поверх очков, и её счастье в его груди стремительно стухает, вместо него привычная мешанина, из которой невозможно вычленить хоть что-то определённое.

— Спасибо, Энг, — тихо произносит Брайт, Рейв дёргает пальцами, услышав её покорный голос. Их взгляды всё ещё соединены, будто склеены накрепко.

Брайт смотрит пьяно, медленно делает глоток из бутылки и облизывает губы. Капелька вина чертит дорожку по её подбородку-шее-груди, прячется в ворот футболки, а Рейв сдерживает прерывистый вдох.

Он узнал очередную тайну. Брайт Масон любит альтернативу, рок-н-ролл и рок-баллады, а ещё чертовски красиво пьёт вино.

Хардин смотрит на этих двоих какое-то время, а потом кивает и испаряется, оставив преступников наедине для отбывания очередного вечера наказаний.

— Ты…. — начинает Рейв, Брайт качает головой и делает тише свой приёмник, парой пассов руками. Бросает бутылку, потягивается.

— Не начинай, я в курсе, как страшно провинилась. Если хочешь… накажи меня, — она жмёт плечами и начинает собирать разбросанные вещи. — Может полегчает?

Кому? Тебе или мне?

В углу, где эти двое пьянствовали, полупустая бутылка чёрного вина, блокнот и карандаш с зарисовкой.

Она при Хардине рисовала? Его рисовала? Показывала свои сопливые рисуночки? Страшная тайна номер-чёрт-знает-сколько: Брайт Масон рисует. Плохо, непрофессионально, как страдающий подросток. С надрывом и попранием законов.

Брайт поправляет платок и разглаживает свои длиннющие волосы, а потом накручивает их в огромную шишку, разминает шею. Снимает очки и прячет в сумку.

— Ладно, ребята, кто пойдёт добровольно? — Рейв не может перестать смотреть на неё. А Брайт спокойно достаёт мешок и обращается к книгам. — Да-да, я знаю, что вам было весело, но пора на место. Мы же отлично повеселились, верно?.. А вы, что застыли? Вам особое приглашение нужно?

Она продолжает пританцовывать, а книги послушно одна за одной залетают в мешок.