Заложница в академии

— Это помешательство! Это всё из-за долбанных чар! Мы с тобой — это… невозможно. Это как болезнь, разве нет? Разве мы когда-то говорили о чём-то большем? А сам-то ты что скажешь? Что…

— Что меня всё устраивает, — он жмёт плечами, а Брайт в ярости топает ногой. — И я обману, если скажу обратное. Хочешь избавиться от нашей связи — убеди меня. Если, конечно, сама всей душой об этом мечтаешь.

— Как? Как это вообще возможно?

— Так. Мне нравится всё, что с нами происходит, — он жмёт плечами, даже разводит руками.

— И давно ты это понял? — кричит Брайт, слова бьют Рейва будто пощёчина, но он принимает её стоически.

— Нет. Недавно и не сразу, — очень спокойно отвечает Рейв. — У меня было несколько попыток на то, чтобы признать, что всё между нами реально. Возможно я поставил точку только сегодня.

— Чушь! Это только чары! Я поддалась им так же, как и ты, но я никогда ничего от тебя не ждала, ради сил святых! Я иная, а ты истинный.

— Тогда почему ты только что просила меня выпить лекарство и бежать с тобой? — Он ухмыляется, словно рад, что подловил противника на ошибке.

— Я… это были эмоции. Конечно ты мне не безразличен, но мы… мы не говорили о любви, о будущем, мы… И я же сказала, если ты со мной не хочешь — это твой выбор. Это чары… это просто чары! — она смотрит под ноги, морщится. По лицу уже видно, что вот-вот сопротивление падёт. — Значит мы никогда это не прекратим? Какая чушь! И что дальше? Умрём в один день? И, вероятно, очень скоро…

— Нет. У меня есть ответ, — он взмахивает страницей со статьёй про чары. — Но для начала тебе нужно искренне поверить в происходящее.

— Что? О чём ты, блин, во что я должна поверить?

Рейв улыбается, глядя на то, как Брайт наталкивается на стены вокруг себя. Она и правда ещё ничего не приняла и не поняла. Она запуталась. Сопротивляется, как может. Для неё признать собственные чувства — это застрять в Траминере, в Академии, в Рейве Хейзе по уши. Полюбить его страшно, когда ничего от неё не зависит. Когда нельзя взять любимого человека, упаковать в чемодан и увезти с собой домой, в Аркаим или Дорн. Проще не любить вовсе!

На войне это как будто бы запрещено, но зато как остро чувствуется.

Рейву и правда будто бы не страшно всё потерять. Ему плевать на тирана-отца. До тошноты мерзок Траминер. Он рад всё бросить, особенно если там, куда бы ни привели его решения, будет Брайт и не будет мучительной боли.

— Это чары, Рейв. И когда они падут ты пожалеешь, что выбрал меня. Ты возненавидишь меня, — шепчет Брайт, делает к нему шаг, осторожно касается его лица. — Ты вспомнишь, что я Иная, да ещё и Сирена, которая загубила твою жизнь. Рейв, я не хочу… — она выдыхает. — Я больше всего на свете не хочу однажды проснуться и увидеть в твоих глазах ненависть. И я беру свои слова обратно. Я не хочу, чтобы ты шёл со мной. Это было просто помутнение, сиюминутное решение, вызванное чёртовыми чарами. Я просто сбегу и буду надеяться, что ты проживёшь долгую и счастливую жизнь. Если поможешь мне с отцом — окей, спасибо, я буду благодарна тебе. В свою очередь я постараюсь жить, пока чары не выветрятся, они не могут быть вечны. Это просто часть брачного ритуала, это не может быть так опасно… Но Рейв, мы — не пара. И ты с ума сошёл, не знаю почему. Выпей лекарство. И забудь о том, что прочитал.

Между бровей залегает отчётливая болезненная складка.

— Это не мы… это всё…

— Я тебя люблю, — спокойно перебивает её Рейв, теперь его слова наотмашь бьют Брайт. — И только по этой причине существуют чары, а не наоборот. Не они вызвали любовь. Они стали возможны из-за любви. И существуют пока я этого искренне хочу. Пока я тебе нужен и верю в это. Пока ты мне нужна и боишься отпустить.

Он поднимает страницу вырванную из книги о чарах и улыбается, словно только что получил целое состояние по завещанию.

Брайт хватает ртом воздух.

— Что ты несёшь?

— Ничего, — он жмёт плечами и смотрит на страницу. — Если верить этому, чары бы не возникли между безразличными друг другу людьми. Они просто не живут без любви. Они ею питаются.

Мир Брайт покрывается сетью трещин и угрожающе гудит, готовый рухнуть.

Она никогда в жизни не слышала, чтобы признание в любви приносило столько адовой невыносимой боли.

Я тебя люблю…

Да как он смеет?

Она же только что всё объяснила! Это слабость, чары. Да запретный плод, на худой конец, но только не любовь. Брайт мотает головой.

— Чушь! — она задыхается.

Слова Рейва слишком сильно жгут, оставляя в душе кровоточащие раны и тут же их бережно залечивая. Они слишком приятны и она сама уже в шаге от ответного признания, потому что такая буря эмоций пропадает впустую. Это самое прекрасное и самое пугающее, что она слышала.

— Нет. Я тебя люблю, — повторяет Рейв, убийственно спокойный.