Заложницы вождя

Неполных семнадцать лет прожила на белом свете Эльза Эренрайх, однако ничего подобного в своей короткой жизни не видела даже в мирное время. Помнится, в Поволжье немцы-колонисты жили довольно богато, но пища была проста и калорийна, без вычурностей и излишеств. Любая семья имела в достатке мяса, муку-крупчатку, овощи, молочные продукты, были и окорока, домашние колбасы. В повседневном быту обходились скромными туалетами, лучшей косметикой для немецких девушек издавна, с петровских времен, считался яркий румянец да гладкая кожа, а в доме у Каримова и впрямь был филиал пещеры Алладина. Ванная комната отделана розовыми плитами, краны для горячей и холодной воды сверкали никелем, пушистый голубой ковер вел от ванной до двери. Но окончательно сразили Эльзу кремы и мази — целая полка разноцветных коробочек и бутылочек, на них Эльза не без труда прочла: «Сделано в Иране».

Несмотря на страх, таившийся в глубине души, Эльза приняла душ, смыла многомесячную грязь. Оглянулась на приоткрытую дверь, быстро скинула пропотевшую, пропитанную копотью одежду, по пружинистому коврику, приятно щекотавшему ноги, прошла к сверкающей ванне, включила горячую воду. Истинное блаженство разлилось по телу. Всю зиму ссыльных под конвоем водили в санпропускник, происходило это по средам, но разве в той «бане» можно было мыться? Прохладная вода едва капала из проржавевших под потолком труб. Женщины спешили «отметиться», пробежав под» душем», знали, что только в предбаннике можно будет унять дрожь, а тут… Эльза вытянула вперед руки, и теплые струйки побежали по выпуклостям девичьих грудей, животу и спине. Теплая вода гладила молодое тело, словно вливала в душу бальзам. Эльза намылила голову душистым мылом. И тут ей показалось, что скрипнула дверь. Подставила ладошку под струю, промыла глаза и тихо вскрикнула. В дверях стоял Каримов, жадно, не отрываясь, смотрел на нее. В глазах хозяина застыло нетерпение.

— Пожалуйста, уходите! — Эльза прикрыла ладонями груди. — Как вам не стыдно?

— Сейчас, сейчас, — непривычно робким голосом произнес Каримов. — Я удаляюсь, моя несравненная горлица. Послушно удаляюсь. Не отводя блестевших глаз от тела девушки, Каримов медленно попятился к двери.

Из ванной комнаты Эльза вышла в своей заскорузлой рабочей робе, роскошный халат оставила на вешалке. Сделала это с большим сожалением, ибо барачная униформа, сшитая из «чертовой» кожи, после мытья остро царапала тело. Каримов увидел девушку и строго нахмурил кустистые брови. Эльза вздрогнула, почувствовав себя жалким кроликом под гипнотическим взглядом удава.

— Как объяснишь этот маскарад? — Каримов не скрыл своего неудовольствия. — Или мои слова для тебя, непослушная немецкая девчонка, ничего не значат?

— Разрешите мне постепенно привыкать? — нашлась Эльза. И эта неожиданная фраза погасила гнев хозяина странного дома.

— Я постараюсь тебя понять. Как записано в книге «Гулистан» поэта Саади: «Лучше старое рубище буду латать я, но зачем напрокат брать новое платье»? На этот раз прощаю ослушание, но в будущем никогда не серди меня, девчонка. Теперь, за мной! — Не оборачиваясь, Каримов направился в ванную комнату, приостановился на пороге, пропустил девушку вперед. Эльза зарделась от стыда. Ничего не понимала, но сердце чувствовало: сейчас должно произойти нечто страшное. Каримов приблизился к ней, во всей его фигуре, в движениях чувствовалась твердая решимость. Протянув руку, начал расстегивать пуговицы фуфайки, снял с плеч затвердевшую от грязи кофту, швырнул в угол, тяжело дыша, властно привлек Эльзу к себе, принялся деловито, не торопясь, снимать с нее рубашку, задержал руку на плече, скользнул ладонью по соскам. Эльза не шевелилась, дрожа от стыда и страха, наконец, собравшись с духом, прошептала:

— Бог вас накажет, гражданин начальник! Что вы делаете со мной?

— Разве не видишь? Каримов лично переодевает тебя. — Хищно улыбнулся, обнажив мелкие, как у хорька, зубы. — Не переживай. Все твое с тобой и останется. — Он гладил юные, неоформившиеся груди, живот, рука его скользнула ниже. И вдруг… Эльза что было силы оттолкнула хозяина, зажмурила глаза от страха, ждала расплаты за выходку. Однако Каримов улыбнулся, сузив глаза:

— Молодец! Человек должен сопротивляться до последнего мгновения. Хотя добрую руку не клянут, но… я сам виноват — начал форсировать рубеж без артиллерийской подготовки. — Эльза ничего не поняла, но послушно подставила руки, видя, что Каримов распахнул халат, это было спасение. Хозяин подпоясал ее талию цветастым пояском, потом сделал то же самое руками. Она молчала, терпела его руки. — А ты — бедовая и… глупая. Я не уважаю покорных. — Каримов по-хозяйски, словно ребенка, взял Эльзу за руки и повел в одну из комнат, стена которой поразила девушку: женщина с мечом в руке, а у ее ног отрубленная голова мужчины.

— Ты не туда смотришь! — услышала голос Каримова. Обернулась и увидела еще одно чудо. Вдоль правой стены стоял широкий стол, уставленный яствами. Кто накрыл стол? Когда? Может быть, и правда в доме начальника хозяйничают джины?