Залы Штормового Предела

— Думаю, да, — ответил Тамлин, все еще не придя в себя от подробностей. Затем Вокс ткнул его в почку, и он сказал — Пожалуйста.

Хелара оказалась поразительно высокой женщиной с ниспадающей гривой светлых волос, которые она то и дело распушала, словно позируя. Ее малиновое платье было подпоясано тройной золотой цепочкой, увешанной амулетами всех форм и размеров.

Здание гильдии магов представляло собой беспорядочную развалину в юго-восточном конце Селгонта. С верхних этажей открывался вид на городскую стену и море. Мрачная гостиная была обставлена мебелью странной формы, украшена блестящими безделушками и пропахла химикатами, пеплом и благовониями. Десятилетний паж ждал у стены, сдерживая зевоту.

— Я бы хотела, чтобы кто-нибудь бросил нам вызов, — пробормотала Хелара. Она говорила быстро и в то же время лениво, занятая не меньшим количеством планов, чем Паломник Падрейг, за исключением того, что ее планы обычно удавались. — Это слишком простое заклинание. «Подобное притягивает подобное», будь то деньги, или любовь, или любовь к деньгам.

Старатели-гномы и дворфы все время упражняются в этом в горах: серебряная стрелка компаса указывает на серебро, после небольшого заговора.

— Так сказала Симбелин, — объяснил Тамлин, — хотя откуда художник знает магию, я не понимаю. Ты можешь наколдовать мне это заклинание сегодня вечером? Нам нужно найти этих горцев.

— И? — Хелара почувствовала благоприятную возможность. — Что будете делать, когда найдете их?

— А? — Сморгнул Тамлин. От душного дымного воздуха у него распухла голова. В зале гильдии было тихо, как в библиотеке. Волшебники обычно были шумными людьми, но, возможно, дома они держались более сдержанно — Я не могу сказать точно.

— Когда мы найдем горцев, — влез Эскевар, — и если мы сможем избежать их острозубых сторожевых, мы сможем узнать зачем они пытались схватить Двойку, и видели ли они Заррину.

— Заррину? Заррину Фоксмантл? — Светлые брови волшебницы взлетели вверх. — Она пропала?

Вокс ткнул Тамлина пальцем, чтобы тот не отвечал. — Мы не видели ее в последнее время, но Селгонт — большой город. Эти свистящие горцы и их гнусные собаки — на редкость гадкие твари. Вы сможете их найти?

— А вы сможете заплатить? — спросила Хелара в ответ. — По улицам ходят слухи, что отец напрочь лишил Тамлина денег.

— Этот слух быстро распространился, — проворчал Тамлин. — Неужели нет ничего, о чем можно было бы посплетничать лучше, чем о моих карманных?

— Мы сможем заплатить позже, — сказал Эскевар. — Составь вексель, и Тамлин его подпишет.

Хелара надула накрашенные губы, но согласилась. — Давай сюда свои странные монеты.

— Позови Магдон, — приказала она маленькому пажу. — И разбуди Офелию. Она может нам понадобиться.

Все трое моргнули, когда появилась вызванная пара. У сестер, хотя и не близнецов, были белые волосы, белая кожа и розовые глаза. В остальном они были приземистыми и коренастыми, как деревенские девчонки, и достаточно крепкими, чтобы сразиться с быком. — Нет, мы не прокляты, а всего лишь альбиносы, — сказала Магдон, когда мужчины разинули рты. Что вам нужно?

Синяя мантия Магдон была трижды перетянута черным поясом, а ее костлявые пальцы были испачканы странными красками. Желтое платье Офелии было без пояса, но расшито пламенем по подолу и рукавам. Она зевнула, села на скамейку и почесала волосы. Хелара вручила Магдон серебряные треугольные монеты и какие-то инструкции и вышла из гостиной. Магдон велела посетителям подождать и последовал за ней. Офелия зевнула и почесалась. Когда Тамлин спросил, чем она занимается, она ответила только — у меня есть скрытые таланты.

Не имея возможности занять себя чем-то кроме ожидания, компания опустилась на кривые кресла и покосившиеся стулья. Наняв пажа в качестве посыльного, Эскевар дал ему монету и записку для Кейла, дворецкого Штормового Предела, подчеркнув, чтобы тот не беспокоил Лорда Ускеврена. Не прошло и часа, как появились трое дюжих мужчин в ливреях Ускеврена, синих с золотым значком в виде лошадиной головы и якоря. Слуги пришли с кабаньими копьями, такими высокими, что они не могли поместиться в высоту гостиной и стоять прямо.

 Магдон вернулась. Из ее белокожей руки свисало какое-то звенящее приспособление. Шестнадцать серебряных монет были поочередно нанизаны на серебряную цепочку с черной бусинкой, совиным черепом, раковиной гребешка, тремя синими перьями, пробкой, шишковатым серым камнем и другими кусочками. Со дна свисала изогнутая полоска золотой фольги, раскатанной так тонко, что она дрожала без малейшего ветерка. Устройство напоминало детский ветряной колокольчик.

— Что это? — спросил Эскевар.

— Ваш компас. — Подняв зачарованную цепь, Магдон подула на золотую фольгу. Пока та мерцала и покачивалась, вверх и вниз по цепи с шипением пробегали голубые искорки. Постепенно золотая фольга осела и заострилась. — Он указывает не на север, а на более крупный клад треугольных монет.

— Правда? — Освеженный дремотой, Тамлин потянулся к цепочке, но Магдон оттолкнула его руку. — Эта магия тонкая и чувствительная, как паутина. Я понесу сама.