Залы Штормового Предела

Оказавшись на улице, Тази прислонилась к стене, прижав ладонь ко рту. Слёзы были так близко, а с ними — и череда воспоминаний о времени, проведённом со Стеорфом, о прогулках и шутках. Сейчас всё это казалось далёким, как будто воспоминания принадлежали кому-то другому. Всё, что она считала правдой, бросили ей в лицо. Теперь девушка была больше, чем просто одинока.

Каким-то образом она преодолела короткий путь по улице Сэма к Штормовому Пределу, оставшись никем незамеченной. Было бы сложно, практически невозможно, объяснить свой внешний вид — она выглядела одновременно как вор и как знатная дама. Она двигалась автоматически. Тази вошла в семейный особняк — бал закончился ещё несколько часов назад — и рухнула в первое же кресло, попавшееся ей в тёмной комнате на первом этаже. В таком полубессознательном состоянии её и обнаружил Кейл, прибиравший за ушедшими гостями. Дворецкого потрясло зрелище, которое она из себя представляла.

— Тазиенна, — воскликнул он. — Что с тобой случилось?

Зрелище, которое она из себя представляла — в крови и лохмотьях, с волосами прежней длины — потрясло его настолько, что он назвал девушку по имени.

Тази устремила мутный взгляд к его бледному облику. — Ох, Эревис, — прохрипела она. Его бледное худое лицо никогда не казалось таким дорогим, как сейчас. Но в душе пустили корни сомнения. Она остановила себя прежде, чем заговорить, и спустя какое-то время спросила, — У тебя есть цена, Кейл? Кроме той, что платит отец за твою преданность и твои услуги, у тебя есть цена?

Кейл молчал. Что-то превратило обычно весёлую девушку в нечто иное. Он не знал, как себя вести.

— Не обращай внимания, Кейл, — устало продолжала Тазиенна. — Я знаю, что ты предан нам. Но, наверное, я должна быть осторожна. Однажды ты можешь быть предан кому-то другому.

Она отвернулась от изумлённого Кейла и осторожно поднялась по главной лестнице в свои покои наверху. Сегодня ночью болели её тело и душа. Ей было всё равно, даже если кто-то увидит её такой, но никто не увидел. Для родственников и слуг было слишком поздно. Она добралась до своих покоев незамеченной.

Оказавшись внутри, она подошла к столу для одежды и рухнула в кресло с подушками, которое стояло рядом. Какая-то часть её разума знала, что следует привести себя в порядок, избавиться от крови и грязи, обрезать длинные локоны, которые лезли в глаза. Но девушка была измотана. Она обнаружила, что глядит на своё отражение в зеркале и не узнаёт женщину, которую видит. Отличия заключались не только в крови и волосах; они были намного глубже. Она вспомнила мальчика и то, как прервала его жизнь.

Двигаясь медленно, как будто под водой, она протянула руку, чтобы коснуться лица в зеркале.

Чего стоит моя жизнь? — молча спросила себя Тази.

Женщина в зеркале молчала.

ВТОРОЙ СЫН ТРИДЦАТЬ ДНЕЙ Дэйв Гросс

Сквозь темные ветви Арчвуда Талбот Ускеврен бежал, спасая свою жизнь.

Черные ветки хлестали его по лицу, а ежевика цеплялась за плащ. Чудовищная сила схватила его сзади, больно откинув голову назад. Застежка врезалась ему в горло, прежде чем сорваться вместе с плащом. Тал споткнулся и чуть не упал, но его сапоги снова воткнулись в скользкую землю, и он опять побежал. Он не осмеливался оглянуться.

Тварь была почти рядом с ним. Тал слышал ее тяжелое дыхание, ощущал исходящий из темноты мощный жар. Он представил себе тиски челюстей на своей шее, затем выбросил эту мысль из головы и вложил всю силу в свои трясущиеся ноги.

Он побежал к единственному маяку, который видел, — яркому пятну залитого лунным светом облака на опушке леса. Если он правильно помнил, лунный свет обозначал край поляны. Он надеялся, что кто-то из его отряда сбежал и остался там с копьями.

Как только Тал ощутил проблеск надежды, он врезался в твердую ветку. Удар швырнул его на землю, выбив дыхание из легких. Его преследователь пролетел над головой, едва не задев Тала, на мгновение затмив залитые лунным светом облака. Ветка, ударившая Тала, хрустнула под тяжестью существа, и оно рухнуло на землю, преградив ему путь.

Тал не мог различить очертания существа, но чувствовал, как оно напряглось, готовясь к атаке. Страх охватил тело, но Тал откатился в сторону как раз в тот момент, когда существо набросилось на него. Слишком медленно. Он вскрикнул, когда когти впились ему в спину.

Тал попытался броситься вправо, но оскаленные челюсти сжали его руку и затрясли, как тряпичную куклу в зубах злобной собаки. Он пролетел сквозь темноту и больно ударился спиной о холодную зимнюю землю.

Когда он поднялся на колени, еще один удар обрушился ему на голову. Искры вспыхнули в его черепе, и он почувствовал прохладную влагу на голове. Образ обнаженного мозга мелькнул у него в голове, и рот уже было раскрылся для крика, но затем он снова вскочил на ноги и побежал, сберегая дыхание.