Залы Штормового Предела

Тал больше не чувствовал ног, и его левая рука беспомощно повисла вдоль тела. Он бежал силой воли, силой ужаса. Он знал, что существо находится в нескольких дюймах позади него, но оглядываться назад было равносильно смерти. Не тогда, когда он все еще был в тисках смертоносного Арчвуда, где медвесовы явно не впадали в спячку.

Тимора, богиня, известная как Госпожа Удачи, должно быть, услышала одну из его наполовину произнесенных молитв, потому что Тал больше не врезался ни в одно дерево, прежде чем вырваться из-под ветвей удушливого леса.

Он выскочил на поляну, опьяненный надеждой, только чтобы понять, что Бешаба, Госпожа Несчастий, должно быть, тоже слышала одну из этих молитв, потому что это была не опушка, лежащая за тьмой.

Это был обрыв.

Тело Тала развернулось, когда он падал, и секунды его падения растянулись в один долгий миг совершенной ясности. Он увидел огромную фигуру своего преследователя, силуэт которого серебрился на фоне освещенных луной облаков. Он стоял на самом краю пропасти, по которой бежал Тал, и, казалось, раздумывал, не прыгнуть ли ему вслед.

— Раск! - крикнул резкий голос из-за спины зверя. Прежде чем Тал успел увидеть, отвернется ли тварь или прыгнет вниз вслед за ним, темная земля приняла его в свои объятия, и он потерял сознание.

* * * * *

Пикси продолжала бить его по голове крошечной дубинкой, так что Тал неохотно открыл один слипшийся глаз. Он попытался прихлопнуть заразу, но сумел только ткнуть себя в глаз. Рука у него была слабая, а пальцы толстые и вялые, как холодные сосиски.

Эта мысль заставила сообщников пикси со смехом выскочить из своего укрытия у него в желудке. Тал перекатился на бок, и его вырвало.

Моргая, он всматривался в жидкое желтое месиво, ожидая увидеть мокрых маленьких созданий, выжимающих свои шапки и ругающихся. Может быть, ему удастся раздавить одного.

В его рвоте не было пикси, и Тал начал понимать, что ритмичный стук доносится снаружи.

Он с трудом сглотнул. Мерзкий привкус во рту был знакомым. Каким гадким лекарством его накормили? Как долго он спал? С усилием он перекатился на спину и заморгал, оглядываясь по сторонам.

Он находился в незнакомом домишке. Конечно, любой простой дом должен быть незнаком отпрыску семьи Ускеврен, чьи башни поместья Штормовой Предел были одними из лучших особняков Селгонта. Вместо теплого аромата благовоний Тал ощутил землистый запах древесного дыма. Вместо богатых гобеленов он увидел пучки сушеных трав, связки чеснока, лука и множество других непонятных корней, свисающих со стропил. Посреди всего этого была приземистая каменная печь, пламя которой плясало на трех увядающих поленьях.

Холодный свежий воздух и тонкие лучи утреннего света проникали из-под грубой деревянной двери и сквозь простые ставни. Тал сделал глубокий, очищающий вдох. Даже несмотря на слабость, он чувствовал себя прекрасно, потому что остался жив, и еще лучше, что кто-то, кроме отца, спас его после неудачной охоты. Выздоровление в доме лесника даст ему время чтобы прикрыть красивой историей свое фиаско.

Тал перестал обманывать себя. Это было куда серьезнее, чем провести ночь в тюрьме за драку в таверне. Насколько он знал, он был единственным выжившим из всей охотничьей команды.

Тал попытался сесть, но у него закружилась голова. Только тогда он почувствовал острую боль от ран. Он осторожно приподнял шерстяное одеяло и осмотрел повреждения.

Его левая рука была аккуратно перевязана и прижата к груди, которая была обмотана еще большим количеством бинтов. Голова у него зачесалась, и он почувствовал, что на голову тоже наложили повязку. Тал осторожно ощупал затылок, но, к счастью, рана оказалась поверхностной и не обнажала кость. Тот, кто нашел его, должно быть, был искусным целителем, возможно, даже священником. Тал был не особо верующим, но сделал себе мысленную заметку пожертвовать деньги на эль в следующем месяце в храм Тиморы в Селгонте. Она, конечно, осыпала его достаточным количеством удачи, чтобы компенсировать прискорбную ошибку с обрывом.

Тал снова попытался встать. Ему удалось подсунуть под себя здоровый локоть и свесить ноги с кровати. Его спину покалывало и ломило от долгого лежания на соломенном тюфяке. Он понял, что рубящий звук прекратился, сменившись приглушенными голосами.

Тал поднялся с кровати, но не смог полностью развернуться. Сгорбившись, он подошел к окну и заглянул в щель между ставнями. Яркий свет, отраженный от снега, заставил его сначала моргнуть, но потом он увидел аккуратный ряд дров и плоский пень, служивший колодой для рубки. На пне сидела фигура, так плотно закутанная в шали и плащ, что Тал узнал в ней женщину только по голосу, грубому, но твердому, как старая шкура. Она разговаривала с кем-то, кого Тал не мог видеть.

— ... уже закончилось. Возьми немного у Абеля. Поторопись, чтобы вернуться до заката.

— А что, если не сработает? — ответил другой, более молодой женский голос. Тал попытался открыть ставень, чтобы лучше видеть, но молодая женщина добавила — что тогда?