Залы Штормового Предела

Тал оставил ставни закрытыми. Он присел на корточки на случай, если одна из женщин посмотрит в его сторону.

— Если мы сумеем заставить его спать еще десятидневку, — сказала старуха, — и если Дхауна Майритар одобрит это, и если он подчинится ее воле...

 — И если поисковая группа не вернется, сказала молодая. — Даже с учетом свежевыпавшего снега, я не думаю, что они купились...

— Фиена, — прервала старшая. — Ни один из этих вариантов не имеет значения, если ты не выполнишь свое задание в ближайшее время.

— Да, мама, — покорно ответила Фиена. Тал слышал, как ее неуверенные шаги хрустели по снегу, когда она уходила.

— Не мешкай, — крикнула мать Фиены. Звук рубки возобновился. — Он большой парень, и к нему возвращаются силы.

Дрожь страха пробежала по венам Тала. Он понятия не имел, почему эти женщины могли убить его, но это должно было иметь какое-то отношение к нападению на его охотничий отряд. Командовали ли они медвесовами, которые пронеслись через лагерь? Если так, то почему они до сих пор не убили его?

Очевидным ответом был выкуп.

Тамалон Ускеврен, отец Тала, возражал против его охоты по многим причинам. Среди них была постоянная угроза похищения ребенка одного из самых богатых и влиятельных людей Селгонта. В городе Тал почти всегда был на виду, и он подозревал, что его отец послал телохранителей, чтобы следить за ним, его братом и сестрой. Тал старался не обращать на них внимания, лишь бы они никогда не мешали ему.

Однако похищение не казалось правильным ответом. Правда, охотничий отряд состоял почти исключительно из молодых отпрысков богатых Селгонтских семей, но звуки, которые Тал слышал в ночь своего нападения, не были звуками молодых мужчин и женщин, захваченных в плен. Они были разорваны на куски.

Тал вздрогнул. Огонь еле теплился. Он вспомнил, что мать Фиены скоро вернется со свежими дровами.

Он подумал было забраться обратно в постель и притвориться спящим, ожидая шанса сбежать, но понял, что это, возможно, его единственный шанс. Он прикинул положение двери по отношению к старухе. Да, она увидит его, если он попытается выскользнуть наружу.

Лихорадочно соображая, Тал принялся искать свою одежду. Не было никаких признаков его рубашки, но он обнаружил, что его сапоги затолкали под кровать. Он попытался надеть их одной рукой и чуть не потерял равновесие. Он лихорадочно искал хоть какой-нибудь клинок в беспорядке шкафов и наконец нашел короткий нож для чистки овощей.

Он оторвал руку от груди, затем осторожно вытянул ее, морщась от ожидаемой боли. Удивительно, но рука чувствовала себя хорошо, хотя и немного онемела от долгого удержания. Он срезал бинты. Шрамы под ними были розовыми и тусклыми. Даже если кто-то и применил к нему магию исцеления, то тал ожидал увидеть хотя бы струпья.

Сколько же он спал?

Тал использовал нож, чтобы сделать разрез в середине двух шерстяных одеял. Он также отрезал себе кусок бечевки, чтобы закрепить свой импровизированный плащ. Наконец, он использовал обе руки, чтобы надеть на него ботинки. Его раненая рука не только не болела, но он чувствовал прилив бодрящей силы. Он знал, что это был трепет страха, но это прояснило его голову и придало силы его конечностям.

Он подкрался к двери и повернул голову, прислушиваясь. Он не услышал никакого звука рубки, только приглушенное ворчание и скрип, когда дверную ручку взяли с другой стороны. Тал почувствовал внезапный приступ нерешительности. Он не был уверен, что сможет заставить себя ударить старуху. С другой стороны, он был совершенно уверен, что не позволит ей убить себя. Не раздумывая, он схватил со стены холщовый мешок, обернул его вокруг руки, сжал кулак и стал ждать.

Дверь открылась, и Тал увидел невысокий сверток из одежды, несущий огромную охапку свежих дров. Удар Тала попал прямо в центр фигуры. Дрова разлетелись во все стороны, и старая женщина со стоном упала на землю.

— Прости! — выпалил Тал. Он почувствовал острый укол вины, когда увидел удивленное лицо старухи, круглое, почтенное и даже доброе, но вспомнил, что она могла быть заклинательницей, которая исцелила его. Одного ее слова было бы достаточно, чтобы победить его.

— Прости, — повторил он и стукнул ее головой об пол. На этот раз ее глаза закатились, а затем закрылись. Поморщившись, Тал приложил ухо к ее губам. К своему облегчению, он услышал вздох.

Он поднял женщину на руки и отнес на кровать. Она была намного легче, чем он ожидал, или же он был сильнее, чем чувствовал. Он устроил ее так удобно, как только мог, а затем надежно привязал к кровати оставшейся бечевкой.

— Фиена вернется до темноты, — сказал он старухе. Он чувствовал себя глупо, утешая бессознательное тело своей потенциальной убийцы. Тем не менее, он нежно коснулся ее ушибленной щеки, прежде чем повернуться, чтобы уйти, желая точно знать, почему она планировала скрывать его.