Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий (репринт, старая орфография)

Съ своей стороны и маркизъ де-Палеро оставилъ замѣтку, изъ которой видны какъ то положеніе, какое занималъ при императрицѣ Безбородко, такъ и общій порядокъ веденія у насъ государственныхъ дѣлъ. Относительно всего этого Палеро писалъ: «Чтобы дать вамъ понятіе о новой должности, на которую назначенъ Безбородко, а также уяснить ходъ дѣлъ въ этой странѣ, считаю не лишнимъ замѣтить, что, по принятому въ здѣшнемъ правленіи порядку, никто кромѣ чиновниковъ, имѣющихъ право представить докладъ, не получаетъ частныхъ аудіенцій у царицы. Ея величество, какъ государыня, имѣетъ придворный штатъ, состоящій изъ генералъ-адъютантовъ, флигель-адъютантовъ, фрейлинъ, штатсъ-дамъ, каммеръ-юнкеровъ и каммергеровъ. Какъ частное лице, она имѣетъ общество, состоящее изъ отборныхъ людей страны, которые собираются во дворецъ, извѣстный подъ именемъ эрмитажа. Между тѣмъ вышеприведенный этикетъ такъ строго соблюдается, что изъ всѣхъ лицъ, имѣющихъ къ пей доступъ, никто не смѣетъ говорить ей о какомъ либо дѣлѣ, и всѣ, отъ перваго до послѣдняго въ имперіи, должны ограничиваться ходатайствомъ о своихъ интересахъ у начальниковъ разныхъ вѣдомствъ, или письменно обращаться непосредственно къ самой государынѣ. Тогда какъ мы счастливы тѣмъ, что имѣемъ свободный доступъ къ престолу, смотримъ очами состраданія па народъ, лишенный этого преимущества, здѣсь никакъ не могутъ надивиться государямъ, которые, подобно королю сардинскому, открываютъ двери своихъ покоевъ всѣмъ своимъ подданнымъ. Порядокъ, установленный въ Піемонтѣ, предохраняетъ насъ отъ множества злоупотребленій; здѣшній же обычай умножаетъ до невѣроятности число писемъ, ежедневно получаемыхъ на имя государыни. Но это еще не все: здѣсь не существуетъ совѣта для принятія прошеній и пріемъ формальныхъ просьбъ и писемъ соединяется въ однѣхъ рукахъ. Роспись чиновъ этого двора въ мѣсяцословѣ указываетъ имена и число секретарей, исполняющихъ это почетное порученіе. Я съ своей стороны скажу только, что если эти господа имѣютъ много работы, то пользуются, въ воздаяніе своихъ трудовъ, большимъ уваженіемъ. Однако же, изъ числа лицъ, занимающихъ такія важныя мѣста, никто, сколько мнѣ извѣстно, не докладываетъ дѣлъ непосредственно государынѣ, кромѣ г. Безбородки. Независимо отъ счастливой памяти, значительно облегчающей его собственный трудъ, а также трудъ тѣхъ, кто съ нимъ работаетъ, онъ, говорятъ, обладаетъ въ высшей степени даромъ находить средства для благополучнаго исхода самыхъ щекотливыхъ дѣлъ. Этими двумя качествами онъ до такой степени возвысился во мнѣніи Екатерины II, что въ ежедневныхъ бесѣдахъ съ нимъ эта государыня говоритъ ему обо всемъ и открываетъ ему возможность имѣть вліяніе на все».

Имѣется еще и третій отзывъ о Безбородкѣ со стороны одного изъ его современныхъ сослуживцевъ — Грибовскаго, который пишетъ: «При острой памяти и нѣкоторомъ знаніи латинскаго и русскаго языковъ, Безбородкѣ не трудно было отличиться сочиненіемъ указовъ тамъ, гдѣ бывшіе при государынѣ вельможи, кромѣ князя Потемкина, не знали русскаго правописанія. Матерія для указа была обыкновенно обработываема въ сенатѣ или другихъ департаментахъ основательно и съ присоединеніемъ приличныхъ къ оной законовъ и обстоятельствъ; стоило только сократить на запискѣ и нѣсколько поглаже написать; часто надобно было одѣть эти записки только въ указную форму. Конечно, не довольно было кіевскаго и бурсацкаго ученія для успѣшнаго отправленія государственныхъ бумагъ: потребна была память и острота ума, коими Безбородко щедро былъ награжденъ и при помощи которыхъ скоро понялъ онъ хорошо весь кругъ государственнаго управленія».

Извѣстный Кастера съ своей стороны сообщаетъ: «Безбородко былъ работящій человѣкъ и возвышался очень быстро. Его главнѣйшій талантъ заключался въ основательномъ знаніи русскаго языка и въ умѣніи изящно выражаться на немъ».

Руководствуясь этими указаніями на умственныя способности Безбородки и всматриваясь въ труды его по должности секретаря Екатерины, а также, сравнивая ихъ съ трудами другихъ секретарей, г. Григоровичъ убѣждается, что Безбородко былъ «единственный исполнитель повелѣній великой монархини». Такое заключеніе указываетъ, однако, и на сдѣланное нами прежде замѣчаніе, что секретари Екатерины были не болѣе какъ только краснорѣчивые передатчики мыслей и приказаній императрицы, при чемъ главнымъ условіемъ было твердое знаніе русскаго правописанія. Понятно, поэтому, что они не могутъ быть причислены къ государственнымъ людямъ, но могутъ считаться только способными дѣлопроизводителями. Въ дальнѣйшемъ изложеніи мы увидимъ насколько впослѣдствіи Безбородко отдалился отъ такого первоначальнаго, весьма скромнаго образца способнаго и дѣловаго чиновника и до какой степени онъ проявилъ себя какъ государственный дѣятель.