Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий (репринт, старая орфография)

Подроставшая великая княжна не чуждалась даже и литературной дѣятельности и при томъ, — что весьма замѣчательно — даже печатной. Такъ, въ изданномъ въ 1796 году Мартыновымъ сборникѣ подъ названіемъ «Музы» были помѣщены два ея перевода: одинъ въ іюльской книжкѣ (стр. 24–25), безъ подписи, и другой въ сентябрьской (стр. 187–188), подписанный буквой А.

Первый изъ этихъ переводовъ былъ озаглавленъ: «Бодрость и благодѣяніе одного крестьянина». Разсказу объ этомъ предшествуютъ замѣчанія, что «великодушіе не въ одномъ высокомъ рожденіи обитаетъ» и что «благородныя чувствованія находятся нерѣдко въ самомъ низкомъ состояніи». Разсказъ же заключается въ томъ, что одинъ крестьянинъ, во время пожара, оставилъ все свое имущество на жертву пламени, чтобъ вынести больного сосѣда, который не могъ встать, и спасъ его жизнь съ опасностью собственной. Къ этому разсказу прибавлено слѣдующее примѣчаніе издателя: «Какъ лестно было бы для меня объявить имя особы, трудившейся въ переводѣ сей піесы?.. Но скромность, когда ее требуютъ, должна быть священнымъ для меня закономъ».

Другой переводъ великой княжны озаглавленъ: «Долгъ человѣчества», Въ немъ разсказывается, какъ пріѣхавшему въ Лондонъ молодому художнику ремесленникъ уступилъ «половину своего дома». Когда же художникъ захворалъ, то ремесленникъ, чтобъ помочь ему, началъ вставать ранѣе и ложиться позже, постоянно заботясь о немъ. Художникъ выздоровѣлъ и, получивъ «нарочитую» сумму, пожелалъ заплатить долгъ ремесленнику, но послѣдній отказался, сказавъ своему постояльцу. «Долгомъ симъ вы обязаны первому честному человѣку, коего вы обрящете въ несчастій». Къ этому разсказу сдѣлана слѣдующая, отмѣченная буквою «А", приписка: «похвально подражать сему ремесленнику».

Великія княжны Александра и Елена занимались также художествами. Когда 2-го іюля 1786 года онѣ прислали въ академію художествъ свои труды, то издатель «Музъ», спросивъ въ стихахъ, обращенныхъ къ царевнамъ, «что лестны ихъ судьбины», продолжалъ:

Но нѣтъ, не мягко вамъ на пухѣ,
Не сладки вамъ струи Невы,
Все какъ-то нѣтъ веселья въ духѣ,
Коль вы ничѣмъ не заняты.

Изъ дальнѣйшихъ строфъ этого стихотворенія видно, что великія княжны рисовали и лѣпили изъ воску. Способность къ этимъ искусствамъ онѣ наслѣдовали отъ своей матери.

Танцы великихъ княженъ были тоже предметомъ тогдашнихъ стиховъ. Такъ, Державинъ, 26-го декабря 1795 года, напечаталъ въ «Музахъ»: «На случай русской пляски ихъ императорскихъ высочествъ великихъ княженъ Александры и Елены Павловны», стихотвореніе, начинавшееся:

По слѣдамъ Анакреона я хотѣлъ воспѣть Харптъ.

Далѣе Державинъ разсказываетъ, что къ нему явился Фебъ и спросилъ его — зрѣлъ ли онъ Харитъ?

Словомъ зрѣлъ ли ты картины.
Непостижныя уму?
Видѣлъ внукъ Екатерины,
Я отвѣтствовалъ ему.
Богъ Парнаса усмѣхнулся,
Давъ мнѣ лиру, отлетѣлъ,
Я струнамъ ея коснулся
И младыхъ Харитъ воспѣлъ.

Не успѣла еще Александра Павловна перейти за предѣлы самаго нѣжпаго дѣтскаго возраста, какъ уже сдѣлалась предметомъ политическихъ разсчетовъ со стороны своей бабушки.

Начавшаяся съ 1789 года французская революція принимала все болѣе и болѣе грозные размѣры. Не безъ боязни смотрѣла состарѣвшаяся Екатерина на тѣ ужасныя послѣдствія, которыми угрожала монархіямъ поднявшаяся во Франціи буря. Въ виду приближавшейся опасности, императрица старалась сблизиться съ европейскими государями, и попытку такого сближенія начала она сношеніями съ шведскимъ королемъ Густавомъ III. Не смотря на заключеніе съ Швеціей), 14-го августа 1790 года, верельскаго мира, между Екатериною II и Густавомъ III не существовало дружелюбныхъ отношеній, но вдругъ отношенія эти перемѣнились въ виду тѣхъ обстоятельствъ и тѣхъ соображеній, о которыхъ упомянуто выше. Для противодѣйствія успѣхамъ французской революціи императрица поспѣшила заключить съ королемъ, въ городѣ Дронтингольмѣ, дружественный трактатъ, по которому Густаву III со стороны петербургскаго кабинета была назначена значительная денежная помощь, съ тѣмъ, чтобы выданныя ему русскія деньги были употреблены для военныхъ дѣйствій противъ революціонной Франціи.

Король съ полною готовностью приступилъ къ этому договору, но не успѣлъ ничего сдѣлать, такъ какъ неожиданная смерть разрушила его планы.

II

Съ извѣстіемъ о трагической кончинѣ Густава Ш, смертельно раненаго Анкерстремомъ въ стокгольмской оперной залѣ во время маскарада, и о вступленіи на престолъ его преемника Густава IV пріѣхалъ въ Петербургъ генералъ графъ Клингспорръ. Бесѣдуя на единѣ съ императрицей, онъ сообщилъ ей, между прочимъ, что покойный король имѣлъ намѣреніе породниться съ русскимъ императорскимъ домомъ, женивъ своего единственнаго сына на одной изъ внучекъ Екатерины.