Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий (репринт, старая орфография)

Одинъ изъ несомнѣнно преданныхъ Безбородкѣ людей, который, по его собственнымъ словамъ, чувствовалъ къ Безбородкѣ «уваженіе и признательность», писалъ о немъ: «Я встрѣтилъ въ немъ ненасытную страсть къ наживѣ и пріобрѣтенію. Онъ не брезгалъ никакимъ добромъ. Онъ набралъ картинъ и бронзы отъ мошенника Вута, пріѣхавшаго раззорять нашу страну своими проектами, которыхъ достойнымъ образчикомъ служитъ послѣдній банкъ. Князь получалъ всѣ припасы для своего дома отъ раскольниковъ, которыхъ обнадеживалъ въ своемъ покровительствѣ. Онъ выписывалъ множество запрещенныхъ товаровъ, не платя никакихъ пошлинъ и раздѣляя пополамъ барыши съ Соймоновьтъ, достойнымъ висѣлицы. Онъ промѣнялъ бы всю Россію за какой нибудь брилліантъ. Наконецъ, всѣ эти налоги, которые возбудили такой сильный ропотъ въ народѣ и нисколько не уменьшили государственныхъ долговъ, придуманы имъ, а у него одинъ эполетъ стоитъ 50,000 рублей. Судите и произнесите приговоръ».

Самъ г. Григоровичъ не отвергаетъ нѣкоторыхъ изъ заявленій Ростопчина. Онъ признаётъ, что Безбородко дѣйствительно бывалъ въ сношеніяхъ съ людьми сомнительной честности и постоянно заботился объ увеличеніи своего состоянія. Другія сообщенія Ростопчина почтенный ислѣдователь жизни Безбородки, отвергаетъ, говоря, что ему не удалось отыскать въ архивахъ никакихъ относящихся къ тому указаній и подтвержденій. Разумѣется, что такіе доводы весьма шатки, особенно если принять въ соображеніе, что приведенныя выше нелестныя для Безбородки строки заимствованы нами изъ письма Ростопчина къ искреннему его другу графу А. Р. Воронцову, такъ что при этомъ трудно додопустить возможность голословныхъ наговоровъ, вступленіемъ» къ которымъ служили слѣдующія слова: «Вы будете горевать о князѣ Безбородкѣ. Онъ васъ любилъ и былъ къ вамъ привязанъ. Вы тоже любили его, потому, что цѣнили его умъ и сердце, но вы потеряли его изъ виду».

Читатели наши могли замѣтитъ, что мы позволяли себѣ противорѣчить похваламъ, иногда слишкомъ натянутымъ, расточаемымъ г. Григоровичемъ» въ память князя Безбородки. Противорѣчіе наше не направляется, однако, нисколько ни противъ достовѣрности фактовъ, приводимыхъ почтеннымъ біографомъ ни противъ добросовѣстной ихъ постановки. Г. Григоровичъ не только не выдумываетъ ничего отъ себя въ защиту Безбородки, но даже не скрываетъ ничего такого, что могло бы болѣе или менѣе накинуть неблаговидную тѣнь на знаменитаго вельможу. Г. Григоровичъ съ своей стороны старается только смягчить свои собственные приговоры о Безбородкѣ и относится къ нему въ границахъ вполнѣ позволительной снисходительности, хотя и вредящей до нѣкоторой степени исторической правдѣ.

Какъ бы то, впрочемъ, ни было, но слѣдуетъ пожелать, чтобы изслѣдованія, подобныя изслѣдованію г. Григоровича, появлялись въ нашей литературѣ почаще, такъ какъ они даютъ существенный запасъ историческихъ матеріаловъ. Въ заключеніе можно сдѣлать такой общій вопросъ: желательно ли, чтобы наши современные государственные дѣятели являлись на складъ свѣтлѣйшаго князя Безбородки? Думаемъ, что на этотъ вопросъ приходится отвѣчать отрицательно.

ПАЛАТИНА ВЕНГЕРСКАЯ АЛЕКСАНДРА ПАВЛОВНА

ВЕЛИКАЯ КНЯЖНА АЛЕКСАНДРА ПАВЛОВНА. Съ современнаго гравированнаго портрета Нейдля.

I

Среди портретовъ особъ царствующаго дома, развѣшанныхъ по стѣнамъ Романовской галлереи Зимняго дворца, вниманіе посѣтителей обращаетъ на себя портретъ, сдѣланный въ натуральную величину и изображающій молоденькую и хорошенькую дѣвушку. Нарядъ этой дѣвушки отличается чрезвычайною простотою. На ней нѣтъ ни драгоцѣнныхъ камней, ни жемчуга, и только вѣнокъ изъ алыхъ розъ лежитъ на ея пепельно-русыхъ волосахъ, завитыхъ въ большія, разсыпавшіяся по головѣ кудри. Красивое и свѣжее ея личико выражаетъ доброту, а большіе каріе глаза смотрятъ умно, кротко и привѣтливо.

При взглядѣ на портретъ этой дѣвушки, родившейся въ царской семьѣ, невольно приходитъ на мысль, что жизнь ея должна была пройти весело и беззаботно и что судьба самымъ рожденіемъ оградила ее отъ житейскихъ тревогъ и горестей. Но какъ ошибочны такія предположенія: портретъ, о которомъ мы говоримъ — портретъ великой княжны Александры Павловны, а страдальческая ея доля едвали можетъ сравниться съ горькою участью тѣхъ несчастливицъ, которыя являлись въ Божій міръ, повидимому, безъ взякихъ задатковъ для ихъ будущаго счастья. По волѣ судьбы, высокое рожденіе великой княжны, которое, какъ казалось, должно было бы быть залогомъ ея счастія, было, напротивъ, источникомъ горестей, извѣданныхъ ею въ печальной, быстро промелькнувшей жизни…