Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий (репринт, старая орфография)

Густавъ III чрезвычайно заботился о сынѣ бывшей своей супруги, и старался на каждомъ шагу окружать его королевскою пышностію. За ребенкомъ былъ самый тщательный уходъ. Рѣдко вывозили его изъ дворца на прогулку, да и то въ сопровожденіи отряда легкой кавалеріи. Особенное вниманіе было обращено на физическое воспитаніе маленькаго принца, и для того, чтобы закалить здоровье ребенка, его каждый день опускали въ самую холодную воду и держали въ ней до тѣхъ поръ, пока тѣло его дѣлалось совершенно синимъ. Едва лишь сталъ подростать Густавъ-Адольфъ, какъ король началъ возить его съ собою по всѣмъ областямъ Швеціи, гдѣ малюткѣ воздавали королевскія почести.

Воспитателемъ Густава IV былъ сперва баронъ Спарре, пожалованный, при полученіи такого важнаго назначенія, сенаторомъ; но баронъ не отличался способностями по педагогической части, а между тѣмъ стремился къ тому, чтобы безусловно распоряжаться и воспитаніемъ и личностію ввѣреннаго его попеченіямъ ребенка. Вслѣдствіе этого между королемъ Густавомъ III и барономъ Спарре происходили безпрестанныя столкновенія, окончившіяся тѣмъ, что Спарре былъ, въ 1788 году, замѣненъ графомъ Гилленштольпе, помощникомъ котораго былъ назначенъ графъ Вонде. Затѣмъ воспитатели подроставшаго принца мѣнялись довольно часто, и послѣднимъ былъ баронъ Армфельдъ. Всѣ они чрезвычайно ошибочно вели нравственное развитіе мальчика, неустанно внушая ему, что онъ призванъ провидѣніемъ властвовать надъ народомъ, который безусловно долженъ повиноваться его волѣ. Въ то же время духовные наставники королевича вселяли въ него религіозный фанатизмъ лютеранскаго склада, указывая ему на превосходство лютеранской церкви надъ всѣми христіанскими вѣроисповѣданіями. Они погружали его въ лютеранскій мистицизмъ, занимаясь съ нимъ толкованіями пророчествъ и апокалипсиса. Особенную ненависть внушали ему наставники къ греческой церкви и, подъ вліяніемъ ихъ толковъ, Густавъ смотрѣлъ на нее не только какъ на церковь, соотвѣтствующую менѣе чѣмъ католическая основамъ христіанскаго ученія, но почти какъ на какую-то представительницу языческой религіи. Наставники принца, между прочимъ, научили его смотрѣть на французскій народъ, не покорявшійся передъ королевскою властію, какъ на звѣря-чудовище, предреченнаго сочинителемъ апокалипсиса и который впослѣдствіи, по пророчеству Даніила, долженъ быть стертъ съ лица земли никѣмъ инымъ, какъ имъ, Густавомъ. Они убѣждали его въ томъ, что Анкарстремъ рѣшился на цареубійство по наущенію французскихъ террористовъ. На восьмомъ году отъ рожденія, Густавъ былъ отданъ въ упсальскій университетъ, и тотчасъ же тамъ заговорили о немъ, какъ о какомъ-то небываломъ еще чудѣ, а на двѣнадцатомъ году отъ рожденія онъ былъ избранъ канцлеромъ этого ученаго и учебнаго учрежденія.

Смерть Густава III застала его преемника только четырнадцатилѣтнимъ подросткомъ. Разсказываютъ, что въ предсмертномъ горячечномъ бреду короля вырывались слова, намекавшія на таинственное происхожденіе его наслѣдника. Съ своей стороны шведскіе вельможи хотѣли отстранить Густава-Адольфа отъ короны, предложивъ ее герцогу Зюндерзіанландскому съ тѣмъ условіемъ, чтобъ онъ утвердилъ конституцію 1772 года. Но раздоръ въ этой партіи и нежеланіе регента произвести такой переворотъ сохранили корону за Густавомъ ІV.

При такой подготовкѣ воспитаніемъ, о которой мы сейчасъ сказали, юноша-король ѣхалъ въ Россію безъ твердоопредѣленныхъ намѣреній. Онъ былъ предупрежденъ противъ религіи своей невѣсты, и бракъ его съ русскою великою княжною долженъ былъ главнымъ образомъ, а пожалуй и единственно, зависѣть отъ того впечатлѣнія, какое произведетъ красота невѣсты на его слишкомъ еще молодое сердце. Но регентъ твердо рѣшился противодѣйствовать предполагаемому браку и едва ли не затѣмъ только и отправился въ Петербургъ, чтобъ надѣлать императрицѣ самыхъ чувствительныхъ непріятностей.

V

Пріѣхавъ въ Петербургъ 13-го августа 1796 года, король и регентъ остановились въ домѣ шведскаго посланника, барона Стединга.

Въ эту пору великой княжнѣ шелъ только четырнадцатый годъ. Она была высока ростомъ и чрезвычайно стройна. Черты лица ея были правильны, а роскошные локоны пепельнаго цвѣта придавали особую прелесть ея необыкновенно свѣженькому личику. Въ продолженіе четырехъ лѣтъ она много хорошаго наслышалась о Густавѣ, и онъ въ ея еще дѣтской головкѣ былъ предметомъ первой любви и первыхъ дѣвическихъ мечтаній. Густавъ не выдавался поразительною, красотою, но былъ миловидный юноша: высокій ростомъ, прекрасно сложенный и отличался благородною осанкой. Что-то гордое, самоувѣренное, было во всей его фигурѣ. Вообще же онъ былъ очень привлекателенъ, соединяя въ себѣ и простоту юноши, и величіе короля.

Всѣ въ Петербургѣ знали, зачѣмъ собственно пріѣхалъ Густавъ, и какъ, только разнеслась вѣсть объ его прибытіи, весь городъ пришелъ въ движеніе: всѣ желали взглянуть на него не только какъ на короля, но и какъ на жениха.