Несмотря на воинственныя наклонности д’Еона, свойственныя мужчинамъ, внѣшность его отличалась чрезвычайною женственностію. Въ лѣта своей юности онъ поразительно походилъ на хорошенькую дѣвушку, какъ по наружности, такъ и по голосу и по манерамъ. Въ двадцать лѣтъ отъ роду онъ имѣлъ прекрасные бѣлокурые волосы, свѣтло-голубые, томные глаза, такой нѣжный цвѣтъ лица, какому могла бы позавидовать каждая молодая женщина; роста онъ былъ небольшаго, а на гибкую и стройную его талію былъ въ пору корсетъ самой тоненькой дѣвушки; маленькія его руки и такія же ноги, казалось, должны были бы принадлежать не мужчинѣ, а дамѣ-аристократкѣ; надъ губой, на подбородкѣ и на щекахъ у него, по словамъ одного изъ его біографовъ, пробивался только легкій пушекъ какъ на спѣломъ персикѣ. Въ мемуарахъ о д’Еонѣ передавалось, что на одномъ изъ блестящихъ придворныхъ маскарадовъ, которыми такъ славилось роскошное царствованіе Людовика ХУ, находился кавалеръ д’Еонъ съ одною изъ своихъ знакомыхъ, молоденькою и веселою графинею де-Рошфоръ, убѣдившей д’Еона нарядиться въ женскій костюмъ. Переодѣтый шевалье былъ — какъ хорошенькая дѣвушка — замѣченъ королемъ и когда Людовикъ узналъ о своей ошибкѣ, то ему пришло на мысль воспользоваться женственною наружностію д’Еона для своихъ дипломатическихъ цѣлей. Галльярде заявляетъ однако, что весь этотъ разсказъ ничего болѣе какъ только собственная его фантазія и что изъ достовѣрныхъ документовъ о д’Еонѣ нельзя узнать съ точностью, почему именно явилась у Людовика XV мысль объ отправкѣ д’Еона въ женскомъ костюмѣ тайнымъ дипломатическимъ агентомъ ко двору императрицы Елисаветы Петровны.