Замедленное падение (СИ)

Ланге серьёзно ранен. Дрейк накладывает швы, молчит, но я уже прекрасно понимаю интонации его молчания.

Ланге умер через два часа. Попросил передать жене и детям, что любит их. А никто из нас и не знал, что у Ланге есть семья.

Нет, Вольф, похоже, знал — судя по тому, как его перекосило. Мы с Дрейком насели на начальника и не отставали, пока он не рассказал. Оказывается, когда Л. поступил на службу в лабораторию при Церкви, он подписал обязательство порвать все связи с семьёй. Церковь перечисляет семьям содержание из жалованья служащих, но какие-либо контакты запрещены.

При этих словах Лестер тоже перекосило. Дрейк попытался что-то у неё спросить, но она устроила такую истерику, что мы сочли за лучшее отстать — ещё не хватало, чтобы её вопли снова привлекли то чудище или его родственничков.

Дрейк не стал проводить вскрытие тела Ланге. Сказал, что отказывается копаться в трупах друзей, и если Вольфу надо, пусть сам проводит вскрытие. Вольф промолчал. Просто похоронили Ланге в пустом погребальном сосуде эорда. А что нам ещё оставалось?

***

Пауль наслаждался своим новым состоянием. Он будто бы стал частью Лабиринтов, одним из миллионов камней кладки, негаснущей свечой, полотнищем или чашей на алтаре. Он стал своим здесь. И подземелья дарили ему, как посвящённому, свои восхитительные тайны.

Каждый раз после пробуждения Пауль оказывался в новом месте. Он побывал в великолепных подземных садах, где среди лиловой травы сияли таинственным лунным светом пятиконечные звёздочки цветов, а по стенам сбегали каскады вьющихся растений с пышными голубыми соцветиями, напоминающими сирень; его пригласили отведать воды из подземного источника — он знал, что источник этот находится на одиннадцатом слое лабиринтов; выше — на десятом и девятом слоях — он посетил церемониальные залы, посвящённые первым поселенцам Эо, и убедился, что у эорда и людей и в самом деле общие предки. Он узнал множество заклинаний и составов эликсиров, прочитал и запомнил множество древних эордианских текстов. Он понимал, что эти знания дарованы ему лишь на время, и выйти с ними на поверхность он не сможет, но сейчас он был готов остаться под землёй навсегда, только бы ему позволили бесконечно путешествовать по хранилищам тайн древней цивилизации.

Он видел много ужасных вещей, которые в обычном состоянии напугали бы его до полусмерти: через стены, которые становились прозрачными в нужных местах, он наблюдал причудливых монстров, полчища крыс, хищные растения и страшно мутировавших эорда. Отстранённо отмечал: вот это диковина, и тут же забывал, отвлёкшись на какое-то более приятное зрелище.

Он почти забыл о своих спутниках, и только время от времени едва ощутимый укол беспокойства возвращал к мысли: «Что я здесь делаю? Что вообще происходит?». Краткие вспышки озарения сменялись часами блаженного погружения в потоки новых знаний. И совсем редко случалось уловить едва слышно шуршащую где-то на задворках сознания мысль: «Галлюцинация?».

Даже в краткие моменты прояснения Пауль не мог вырваться из плена морока. Он просто ждал, куда его вынесет эта тягучая сиропно-сладкая волна. Подземелья играли с ним, показывая картины, которые могли бы пробудить сознание, вернуть память… И, подразнив, снова отнимали обрывки воспоминаний.

Но однажды потрясение всё же оказалось достаточно сильным, чтобы наваждение рассеялось. Пауль лежал у стены и наблюдал сквозь ставшие прозрачными камни, как в соседнем коридоре какая-то смутно знакомая девушка раскачивается, обхватив себя руками, и что-то неслышно бормочет, а потом вдруг вскакивает и, размахнувшись, швыряет что-то о стену.

Пауль ахнул, резко садясь и непроизвольно подаваясь к стене.

Конденсер!

Айви? Что она делает?!

Стена стала самой обычной стеной: красный шершавый камень, редкие свечи на выступающих блоках.