Замена

Профессор посмотрел на часы и закрыл книгу. Он оставил палец на той странице, заметила девочка. «…происходить в темноте», — повторила она про себя, чтобы запомнить и представить: не видно что, но что-то происходило. Она даже кивнула себе.

— Мне пора. Мы продолжим завтра.

Девочка прикрыла глаза: завтра — значит завтра.

Вокруг шумели другие дети: старше ее, младше ее. Они не понимали, что сказал профессор, иначе почему просили его продолжить? Девочка оглядывалась, рассматривая их крики. Ей было слишком ярко и хотелось выйти, но профессор еще никого не отпускал.

— Рей умеет хорошо читать, — сказал профессор. — Рей?

Девочка не сразу поняла, что это о ней. Она внимательно смотрела, как плачет маленький мальчик на задней парте. Он почти не умел разговаривать, и ему скоро понадобится обезболивающее. Его плач был с серым блеском, как кожа на его макушке. Он хотел слушать дальше. «Он не хочет лекарств, он хочет слушать», — поняла девочка.

— Рей, иди сюда, — терпеливо позвал профессор.

— Да.

Кто-то сказал «фу», кто-то — «бе». Кто-то спросил: «Разве Аянами не немая?» Она встала, парта-ящик оцарапала ей коленки: скоро станет совсем тесно.

Почему-то дети не скандировали «Ты-умрешь», и девочка окончательно уверилась, что при профессоре никто не упоминает ее кличку. Профессор открыл перед ней книгу, и девочка села на его место. Книга была большая, она еще не видела таких — даже среди тех, что нянечки читали сами.

Матовый свет падал сверху, теней не было. На столе лежал игрушечный зверек. Кто-то нарисовал ему шрамы на животе.

— Она скучная, — сказал кто-то. — И глупая.

В комнате загудели.

— А книга скучная? — спросил профессор, и гудение стихло. — Или кто-то еще умеет читать?

Она, хмурясь, смотрела на буквы. Ей казалось странным читать вот так — для всех.

Щелкнула дверь.

— Эй, «Ты-умрешь», а где твой белый?

— Да, «Ты-умрешь», ты сыграла на его писюне сегодня?

— «Они пели в тон ему, только гораздо выше, в прохладных, звонких, серебристых тонах», — прочитала девочка и остановилась.

Она знала — каково это, когда звуки светятся и выглядят.

Она повысила голос. Интонации — вот что важно, думала девочка. Они все еще гудели, но уже что-то изменилось. Девочка чувствовала на себе их взгляды, чувствовала, что им становится любопытно. Кто-то зашикал на соседа.

«У меня получается», — удивилась девочка.

Слова скользили — сочные и добрые, они подсказывали интонацию и темп, и ей казалось, что нужно еще немного подержать паузу — чтобы выделить слова с большой буквы. И еще точнее расставить ударения — вот, между кавычек: это же такие важные мысли.

Дети гудели о своем. А после всех позвали на ужин.

Они шли мимо девочки, мимо ее взгляда, вперенного в книгу. Мимо всех ее интонаций и ударений. За Юмико пришла сестра с капельницей.

— …А Дигори совсем дурак. Зачем он так сделал? Нужно было, как Полли сказала.

Девочка не сразу поняла, что это говорят ей.

— Эй, «Ты-умрешь», ты чего это?

Мальчик был новенький. Он знал ее кличку, но не знал ничего о ней. И у него был рак костей.

«Ты умрешь», — хотела сказать она, как велел ей Каору.

— Он еще маленький. Он попал в волшебную страну, потерялся.

«Как странно шелестит мой голос», — подумала девочка.

— Ну и что? — заупрямился новенький. — Я тоже маленький, и мне очень больно. Но я же знаю, как надо!

Девочка не знала, что ответить, но новенький не сдавался. Мальчика очень тошнило от химиотерапии, ему не хотелось есть, и он забивал в себя комок рвоты разговором.

— А Джадис убьют? Или нет? Лучше бы убили!

— Я не знаю.

— Ты еще не дочитала ее? Или не поняла? Мама читала мне книгу, но я не понял, что случилось с девочкой. А потом еще одну книгу. Там мальчики пошли куда-то, и в общем, глупая книга.

У новенького на голове остались три хохолка волос, и девочка заглядывала под клочки волос, видела там названия странных книг. Ему осталось мучиться недолго — неделю, не больше.

— А кто дочитает нам книгу? Ты или профессор?

— Я не знаю.

— Ты ничего не знаешь, «Ты-умрешь», — насупился мальчик. — Ты скучная. Меня зовут…

Он икнул, и его губы побелели. Сейчас, решила девочка.

— Я прочитаю книги, которые тебе читала мама. И объясню.

Новенький поморгал: у него слезились глаза.

— Когда? — выдавил он.

— Послезавтра.

Он помотал головой и зажал рот ладонью. «Такие большие книги, ты не успеешь», — прочитала девочка под его хохолками.

«Хотел бы я дожить до послезавтра».

«Я сейчас блевану прямо перед ней. Фигово».

«Она страшненькая».

Девочка чувствовала его рвоту у себя в горле, ей было плохо, и она перестала заглядывать в голову новенькому.

— Приходи завтра. Я прочитаю «Пеппи Длинный чулок».

Он кивнул и убежал. Девочка знала, у кого она попросит книгу.

Задняя стена класса была стеной только с одной стороны, и она знала, что профессор Икари никуда на самом деле не спешил. Ни он, ни десятки странных устройств, которые всегда там работали.

* * *

— Он пришел? — спросила Элли.

«Нет. Его убил Каору».

Я покачала головой.