Замена

Было море теней, была дрожь кожи, на которую давила музыка. Была одна пятидесятая секунды, принадлежавшая только мне и Синдзи.

— Второе слияние увидела я, — сказала Аска.

Был кабинет, было откровение, которое я щедро разделила на двоих, была степь…

И на самом деле это было четвертое слияние — после неучтенных у двери моего дома и позже — в классе, на том самом уроке, но считала Ленгли, это был ее счет, и я молчала.

— Не все камеры слежения позволяют записать такое, представляешь? Но в ванной Синдзи… — она покачала головой. — Нужно быть клиническим дебилом, чтобы не заметить, как вы уходите из этого мира.

Аска рассмеялась и продолжила:

— Ты бы видела лицо Ибуки, когда она начала делать тебе непрямой массаж сердца, а он вдруг стал прямым.

— Мне было больно.

— Ну еще бы. Вы же уже почти уходили, стали невещественными, а вас вытащили.

— Куда?

— Куда уходили? Хороший вопрос. Как у тебя с квантовой физикой? И, в частности, с флуктуациями вакуума?

Я молчала. Аска сидела в своем кресле, экраны вокруг гасли и зажигались, и она казалась пилотом огромной машины, пилотом космического корабля. Впрочем, отчасти так оно и было. Она ждет ответа, поняла я и покачала головой.

— Хорошо. То есть, отвратительно. Пойдем.

— Куда?

Аска встала и принялась натягивать вместо шлепанцев кроссовки. Она подпрыгивала на одной ноге — худенькой, как спичка, и единственное, что я ощущала, был страх.

А вдруг спичка переломится?

— Вместо теории я расскажу тебе историю.

Я открыла дверь, и грянул свет.

* * *

За окном мерцали огни башенного крана, и был еще какой-то странный звук — скрипучий, недолгий, не часто повторяющийся: «Тр-рос… рж-жа…» — потом тишина и снова: «Тр-рос… рж-жа…»

— В предместьях обнаружили еще одну девочку с ошибками в томограмме, — сказала женщина.

— Хорошо.

Мужчине хотелось спать.

— Ты съездишь посмотреть?

— Уже съездил.

Женщина завозилась в постели, садясь повыше. Тень решетки задвигалась по одеялу: за окном висел яркий серп.

— Почему ты ничего мне рассказал?

— Нет нужды.

— Интересно, — сказала женщина. — Почему это? Может, ты и документы сам оформил, чтобы я ее забрала без проблем?

— Нет, — мужчина зевнул. — Давай завтра поговорим о работе, хорошо? Ты только приехала, устала…

— Завтра я обещала Синдзи, что мы пойдем в парк.

— Вот после и поговорим.

— У тебя какие-то планы на эту девочку?

«Тр-рос… рж-жа…» Ответа не было.

Женщина приподнялась на локте: ее муж уже спал, отвернувшись к столику. На столике мерцал огонек наручных часов. «У тебя какие-то планы, — подумала женщина. — И у меня планы. И у Синдзи тоже планы». Женщина зажгла ночник. Лампочка раскалилась вполсилы, замигала: даже в два часа с электричеством было плохо.

Трясущимися руками женщина надела очки и взяла с тумбочки пачку бумаги, устроила листы на коленях. Она читала, осторожно снимая распечатку за распечаткой. Иногда пыталась сделать пометку, но так и не смогла. Так женщина и уснула — под скрип крановых тросов, с лунной тенью от решетки поверх одеяла.

Из-под ее руки выскользнула титульная страница.

«Проект „Майнд“. Теоретико-методологические результаты за 20.-20. гг.»

Я подняла страницу, рассмотрела ее.

— Мило, да? — спросила Аска, садясь на кровать. — Бывший жилой корпус научной группы NERV. Я была здесь пять лет назад, все себе представила — и запомнила. В соседней комнате, кстати, дрыхнет твоя вторая половина. Ему сейчас…

— Девять лет, — сказала я, глядя на руки Юй-сан. Даже во сне они подрагивали.

Ленгли поерзала, облокачиваясь на приподнятые колени женщины.

— Точно.

— Зачем тебе это? Это все?

Аска шутовски потолкала в плечо спящего Икари-сана.

— Эй, директор, расскажете своей подопечной? Нет? Окей, тогда я сама. Это тренировка — для памяти, для воображения. Я могу сейчас все здесь поменять, все забыть и устроить иначе. Но в точности…

Она погладила одеяло, поправила очки на лице спящей женщины.

— …в точности своя прелесть. Идеальная память.

— И идеальное воображение.

— Да, — сказала Аска, вставая. — Не все чудовища — Ангелы.

— Ты не ответила, зачем.

— Для тебя старалась, — пробурчала Аска, открывая дверь.

В свет.

* * *

Съемка дорожной камеры была черно-белой.

Огни казались просто прожженными в фоне дырами, тротуар отражал все, а разметка… Разметка просто тянулась в бесконечность.

Единственная машина в поле зрения камеры мчалась с огромной скоростью, и скоро должна была исчезнуть прочь — к штрафам и взысканиям. Но ехавший ей навстречу грузовик — огромный трейлер — вильнул в сторону, и время застыло.

— Смешно, — сказала Ленгли. Ее рыжие волосы казались темно-серыми, лицо — бледно-серым, и только голубые глаза почему-то не обесцветились — два звенящих голубых огня.

— Смешно?

— Да. Я нажала на паузу — там, ну, когда смотрела впервые пленку. Вот видишь? Я все разглядела в подробностях. Это последняя секунда жизни Икари Гендо. Парамедики уверены, что он умер мгновенно.