Замерзшие сердца

Когда к нам присоединяется Оукли и пускается в объяснения Адаму специфики смены команды, я отключаюсь от разговора и вместо этого хватаюсь за бедро своей девушки и хмуро притягиваю ее к себе. Тело Грейси до сих пор напряжено, хотя меня это не волнует. Она не должна убегать, не дав шанса исправить мои косяки. Она должна быть лучшей половиной меня. Нельзя, чтобы Грейси опускалась до того уровня, от которого я так старался держаться подальше. Она не такая, и я не позволю ей следовать моему дерьмовому примеру.

– Брейден здесь? – спрашивает Адам.

Снова включившись в разговор, качаю головой.

– Пока нет, но скоро будет, – отвечаю я, крепче хватая Грейси за талию. Почти слышу трепет собственного сердца, когда она расслабляется.

Через несколько минут раздается стук во входную дверь. Ава открывает – в квартиру тотчас врывается уверенная энергия Брейдена.

– Привет, малышка Хаттон. Отличная хата! Не могу поверить, что ты никогда не приглашала меня в гости. – Он прищелкивает языком, ставя на пол два ящика пива. – Выглядишь потрясно, детка Ава. Как и всегда.

– А ты все тот же жук, – фыркает Грейси, отходя от меня к Аве, которая с ухмылкой показывает Брейдену средний палец.

Они обе берут по ящику пенного и уносят на кухню.

– Самое время, засранец, – с легким смешком шлепаю рукой по раскрытой ладони Брейдена.

– Что могу сказать? – Он ухмыляется. – Я был немного связан.

– Так и знал, что ты любишь извращения, – вклинивается Оукли, прежде чем разразиться приступом смеха.

– Я единственный, кто занимается этим в спальне, Ли, – бросает Брейден в ответ, не моргнув и глазом.

Не успели мы переварить информацию о приключениях Брейдена в постели, как наше внимание переключается на другое. Мне становится не по себе, когда Ава, закрыв рот рукой, проносится мимо нас четверых, направляясь, по моим предположениям, в ванную комнату. Я наблюдаю, как распахиваются глаза Оукли, а потом он устремляется за ней длинными шагами, одновременно доставая из кармана звенящий телефон.

– Ты рассказала Аве, как плох Тайлер в постели, малышка Хаттон? – спрашивает Брейден, стреляя глазами между мной и Грейси. Должно быть, он понял, что сморозил чушь, потому что его брови вмиг взлетают: – Или нет?

– Нет, – вперед меня ворчит Грейси, стоя возле холодильника, расположенного в нескольких лишних метрах от нас, скрещивая руки и сердито глядя на меня.

– Неприятности в раю? – гогочет он, не удержавшись.

Я толкаю его плечом и бросаю злобный взгляд, при виде которого он сразу же затыкается.

– Грей? – От дрожащего голоса Оукли, который всегда уверен в себе, внутри образуется лед, острые края которого разрывают меня на части.

Не теряя ни секунды, бегу к Грейси. Наблюдаю, как она качает головой, как подкашиваются колени, и она падает в мои распростертые объятия. Мучительный, раздирающий душу крик проносится по комнате. Ее тело начинает сотрясаться от страшных рыданий. Я смотрю на Оукли, держащего в руке разблокированный телефон. Скорбь, вспыхнувшая в наполненных слезами глазах, говорит сама за себя.

Энн.

Ее не стало.

Глава 33

Грейси

Попрощаться я не успела.

Из всех эмоций, которые теснятся в моей голове и пируют на моем теле, точно семейство пиявок, чувство вины – самая явная. Вина живет в моих венах, превращая кровь в свинец и отягощая так сильно, что я пошла бы на дно, окажись в водах океана. Из своей комнаты я не выходила уже несколько дней. Может быть, даже недель.

Да, кажется, миновала неделя.

Тайлер заходит при каждом удобном случае. Обнимает, пытается разговаривать, приносит клубничный молочный коктейль.

Но все тщетно. Меня разъедает чувство вины.

После смерти мамы Оукли и Ава еще не возвращались в Сиэтл.

В груди зарождается новый приступ рыданий. Горло раздирает жжение, и я прикрываю рот рукой, пытаясь себя успокоить. Но это не помогает, и не успеваю опомниться, как сгибаюсь, хватаю кулаками одеяло, откидываю голову и начинаю истошно выть.

Я кричу, потому что боль в груди становится невыносимой. Потому что я потеряла лучшую подругу – женщину, которую любила так сильно, так глубоко. Я кричу, потому что Оукли слишком молод для потери обоих родителей. Как и я. Ей еще многое предстояло увидеть. Так много оставалось сделать. Я кричу из-за несправедливости жизни. Да и какой вообще в ней смысл, если рано или поздно мы все умрем, покинем своих близких, оставим их горевать и надеяться, что смерть любимого человека – это просто ночной кошмар.

В дверь моей спальни раздается стук. Слышу звук низких, сердитых голосов, но не могу перестать реветь. Не могу даже спросить, кто пришел, или попросить проваливать ко всем чертям. Вместо этого подношу руки к лицу и прижимаю ладони к глазам. Я даже не двигаюсь, когда мои плечи обнимают крепкие руки, когда притягивают меня к сильной груди. Не двигаюсь, пока не чувствую аромат «Тайда» и смеси специй, запах которых я так и не смогла разгадать. Брат крепко меня прижимает, позволяя пропитать его рубашку слезами.