Замерзшие сердца

Его руки образуют живой щит, словно он пытается оградить меня от воздуха, насыщенного страданиями. Цепляюсь за него в страхе, что, если отпущу, он тоже исчезнет, оставив меня в полном одиночестве. Сердце мое разодрано в клочья, изранено и избито до синяков. Мама говорила мне, что я украла ее сердце, когда наши глаза впервые встретились. Вот только пустота в груди говорит мне о том, что она не только забрала свое, но и половину моего.

Оукли тихонько утишает меня, поглаживая волосы на макушке. Внезапно его грудь тоже сотрясается, и дикий крик агонии прорывается сквозь тишину, разрывая на куски мои внутренности. Зажмуриваюсь, хватаюсь сильнее за его спину и притягиваю к себе, желая избавить от страданий.

– Я здесь, – хнычу я, несколько раз всхлипнув.

Выжимаю из себя все силы, чтобы хоть как-то успокоить брата. Он заслуживает утешения и заботы. Знаю, что Ава сделает все, что сможет, но я его сестра. И у нас все по-другому. Он заботился обо мне, когда умер папа, а теперь настала моя очередь отплатить добром за добро.

– Все будет хорошо. Обещаю.

А будет ли? Лучше не задумываться над этим вопросом и сосредоточиться на том, что сейчас рядом со мной брат. Мы можем потерять целый мир, но мы всегда будем друг у друга. И это много значит.

Во всяком случае я на это надеюсь.

Спустя, наверное, целую вечность, наши глаза высыхают, и мы сидим неподвижно. С глубоким, тяжелым вздохом Оукли отстраняется и смотрит на меня опухшими глазами.

– Прости.

Я хмурю брови.

– За что? За слезы? Я никому не расскажу.

– Нет. – Он качает головой. – За то, что придется снова пережить такую потерю. Ты еще чертовски юна.

– Не смей извиняться. Это не твоя вина. И мама не виновата. Никто не виноват.

На его лице застыла единственная эмоция – тяжелая скорбь, а единственный признак, который дает мне понять, что он услышал мои слова, – это легкое вздрагивание при упоминании мамы.

Я сглатываю.

– Ава беременна, Грей.

– Что? – Я отодвигаюсь от брата, удивленно приоткрыв рот. В животе начинает урчать, вызывая волну тошноты.

– В тот день мы ездили к ней… – Оукли замолкает. Я вижу, как слезятся его глаза, но он быстро моргает и предотвращает новый поток. – Мы видели ее в последний день. Ава убедила меня рассказать ей, потому что уже была на восьмой неделе беременности, Грейси.

Крошечное мерцание света в его глазах вынуждает уголки рта приподняться в грустной улыбке.

– Мама едва находилась в сознании, но как же она старалась. Я никогда не забуду тот свет, что появился в глазах. Никогда не забуду сияние улыбки. Мы показали ей снимки УЗИ, и она долго-долго плакала. Мама велела жениться на Аве на Гавайях, как она всегда мечтала. Попросила вести тебя к алтарю и выдать замуж. А если ты окажешься за решеткой, я должен буду выпустить тебя под залог без лишних вопросов.

Оукли, облизнув губы, накрывает мои руки ладонями.

– Она знала, что умрет. И я знал. Просто думал, что у тебя будет возможность попрощаться. Не думал, что это произойдет так скоро. Прости, Грей.

Притягиваю наши руки к груди, качая головой.

– Перестань извиняться. Я никогда не буду тебя винить. Один из нас должен был попрощаться, и я рада, что это был ты. – В моих словах нет ни намека на ложь. Ни ревности, ни злости. Только теплое чувство облегчения от того, что мама ушла, зная, как глубоко мы ее любим, и что ее дети позаботятся друг о друге.

– Ты справишься. Ты ведь знаешь это, правда? – шепчет Оукли после минутного молчания.

Я едва заметно киваю.

– Знаю. И ты тоже.

– Да. Мы не одиноки в этом, Грей. – Он смотрит на меня осознанным взглядом. Я в ответ вздыхаю. – Тайлер хочет быть рядом с тобой. Как бы мне ни было противно это говорить, но он тебя любит. А сейчас любящие люди имеют самое важное значение. Позволь им разделить твою боль.

– Он здесь? – спрашиваю, догадавшись. Я точно слышала два голоса за дверью.

– Он всю неделю был здесь.

– Странно, что он до сих пор не вынес мне дверь. – Я округляю глаза от уже забытого звука собственного смеха. Как же приятно ощущать это чувство.

– Хочешь, я его позову?

– Пожалуйста. – Жую нижнюю губу.

Оукли встает с кровати, нежно целует меня в макушку и направляется к двери, за которой сразу же вижу Тайлера. Он переступает порог и мчится к кровати.

Вздыхаю от неожиданности, когда он опускается рядом, поднимает меня на руки и крепко сжимает меня за талию. Тайлер держит меня так крепко, словно я могу в любой момент раствориться в воздухе. Он глубоко вздыхает, когда его нос находит мои волосы, и я улыбаюсь, обнимая его за шею и наконец расслабляя конечности.

– Когда услышал твой крик, я…

Сжимаю в кулак его рубашку и перебиваю:

– Ляжешь со мной?

Я чувствую грудью биение его сердца.

– Можешь даже не спрашивать.

* * *

Похороны прошли на прошлой неделе. И если честно, помню лишь небольшие фрагменты. Тогда весь день прошел на автопилоте, как будто я пыталась защититься от агонии, заполнявшей меня до краев и грозившей выплеснуться, как взболтанная бутылка газировки.