Заметки графской любовницы

Моих размытых оправданий ей оказалось мало, так что она раз за Радом вновь начинала эту тему с упорством, явно доставшимся ей от мамы. На самом деле, Мари не была всерьез чем-то недовольна — ну да я вообще с трудом припоминала, чтобы она была всерьез недовольна. В экипаже было тесновато для четырех разряженных девиц, но кого из них это могло расстроить перед балом, на котором их не будет весь вечер сопровождать тяжелый матушкин взгляд?

— Мари, ей нет дела до нашего мнения — вот и весь ответ, — усмехнулась Эни.

— Это правда, — покорно согласилась я.

На самом деле, я просто не готова была бегать с ними по магазинам. У каждой свой вкус, свое понимание приемлемой цены и свой — отнюдь не простой — характер. Я решила поберечь свои нервы и просто заказала на свой вкус, не оставив им выбора. И все же пожаловаться на то, что я плохо постаралась, они бы не смогли, даже если бы очень захотели.

Я поднапряглась и потратила достаточно времени и денег, чтобы такие похожие — белокурые и светлоглазые — мы не выглядели как с разной степенью удачливости отпочковавшиеся друг от друга копии.

На Мари было яркое бирюзовое платье, чудно выделявшее ее глаза. Ей вообще шло все яркое, она не терялась в цвете и украшениях, потому что ее открытое лицо и блестящий добродушно-язвительным любопытством взгляд ничто не могло перекрыть. Отделанное органзой, легкое и сборчатое, оно делало ее похожей на игривый дух, выбравшийся в жаркий летний день из прохладного ручья, чтобы освежить своим появлением окружающую духоту. Ей сложно было усидеть на месте, ее бы воля — она бы пустилась в пляс хоть сейчас.

Эни была одета в чуть более строгое, но и более облегающее светло-охристое платье, вышитое золотистым узором. Оно отлично смотрелось на ее тонкой, но статной фигурке и чудно шло к ее задранному носу! Прямо золотая статуэтка, которую только ставь в стеклянный шкаф радовать глаз и пылиться. Хотя если не кривить душой, она действительно выглядела лучше всех, и я вообще с трудом могла представить, чтобы в этот вечер нашлась хоть одна девица хотя бы настолько же красивая. Тут никакие дорогущие платья не помогут — такой красоткой, как Эни, можно только родиться.

Лори была одета в светло-светло голубое, почти белое тонкое платье простого кроя, но, покрытое белым же кружевом, оно делало сестру очаровательно-беззащитной и почти изящной. Она, хоть и старшая после меня, выглядела скорее самой младшей и невинной. Пожалуй, не будь тут остальных сестер, она была бы почти хорошенькой. Но они здесь были. И на их фоне Лори, несмотря ни на какие мои ухищрения с платьем, прической и украшениями, все равно терялась. И сама это прекрасно понимала, глядя в окно с какой-то смиренной угрюмостью.

Себе я изначально хотела выбрать что попроще, чтобы не отвлекать внимание от сестер. И собирайся мы на чей другой прием — так бы и поступила. Но в глазах Виля теряться на чьем-то фоне не хотелось. Возможно, это было лишнем, учитывая, что я до сих пор так и не приняла окончательного решения, как правильнее поступить, учитывая такие лишние сейчас чувства к нему, выходившие за пределы, которые мы изначально очертили.

Но стоило подумать о том, что этот прохвост будет смотреть на кого-то, кроме меня, любоваться кем-то, а не мной, меня охватывало такое придавливающее к земле чувство неуверенности, что, окутанная им, уверена, я бы смотрелась дурнушкой даже рядом с Лори.

Так что я наплевала на все и оделась так, как просила душа, уже предвкушая с непонятным весельем, как на мой вид отреагирует приличное общество! Все-таки гулять в мужском костюме в повседневной жизни и идти в нем на бал, пусть и небольшой по столичным меркам — очень разные вещи. Но хозяином вечера был Виль, и в его доме вряд ли кто-то сможет прямо высказать осуждение за экстравагантный вид гостей.

Волосы я забрала в строгий по-монашески пучок на затылке, не завивая даже прядки в попытке сделать свой вид хоть сколько-нибудь легкомысленно-игривым, как обычно делали дамы. Строгий, без вышивок и узоров темно-синий пиджак был чуть великоват, но от этого талия, обтянутая жилетом, казалась еще тоньше; на тон темнее, едва ли не черная рубашка с воротничком-стойкой почти под горло и перчатки ей в цвет. По итогу из голой кожи у меня было только лицо.

И все же уверена, самой неприличной женщиной этого вечера буду именно я! Я не стала надевать корсет, и это было видно, а ноги, не укрытые юбками, казались голыми даже не смотря на плотную ткань штанов.

И хотя я предложила сестрам оставить при себе все свои возражения, если они не хотят вернуться домой после первого же танца, они то и дело поглядывали с таким непередаваемым изумлением на личиках, что я бы не разозлилась, даже вздумай они что-то высказать.

Из украшений я надела только серебряную цепочку без подвесок и тонкие, длинные серебрянные же серьги. Не было ничего, что указывало бы на мой хоть сколько-нибудь высокий статус, но после того, как Ее Величество прямо высказала мне свою милость, продвинув по службе, отчего-то хотелось только больше подчеркнуть, что я выскочка.