Заметки из хижины «Великое в малом»

Наибольшее значение Ху Ин-линь придавал последним трем разделам, которые в период Сун и последующих династий получили название бицзи «заметки», «записки».

При составлении «Каталога Полного свода четырех сокровищниц» Цзи Юнь делил сяошо на три категории:

1. Повествования о различных событиях, смешанные описания.

2. Записи о чудесах.

3. Анекдоты.

«Со времен Тан и Сун, — писал Цзи Юнь, — произведений такого рода было очень много. Хотя многие из них представляют собой пустую болтовню и нелепые суеверия, и среди них есть достаточно полезных произведений, демонстрирующих знания, исследования или нравственные учения.

Бань Гу говорил, что создатели сяошо продолжали деятельность чиновников байгуань. Комментатор «Истории Ранней Хань» объясняет: «Государь хотел узнать нравы и обычаи улиц и переулков, поэтому и установил категорию байгуань, чтобы они сообщали ему об этом». Если это так, то такой сбор информации был древней системой, и поэтому не следует отвергать эти произведения как бесполезные.

Мы избираем только лучшие образцы, чтобы расширить познания, отвергая вульгарные или лживые, которые могут только запутать читателей»[32].

Таким образом, на протяжении веков происходила некая эволюция термина сяошо: под ним подразумевается тип малой повествовательной прозы, включающей произведения как фабульного (их прототипом были народные рассказы и легенды), так и описательного характера (рассужения, различные записи и заметки, прототипом которых служила философская проза глубокой древности).

Ко времени Шести династий (III-VI вв.) термин сяошо приобретает значение короткого сюжетного рассказа; возникает пристальный интерес к рассказам о необычайном (чжигуай сяошо).

В эту эпоху общественной неустроенности, постоянных войн и междоусобиц, когда север страны находился в руках завоевателей и ни одна из шести правивших династий не сумела объединить Китай и восстановить в нем порядок и мир, в настроениях писателей и философов ощущаются предчувствия катастрофы, близкие к эсхатологическому мироощущению ранних христиан. Бегство от мира, уход в себя, увлечение даосизмом и буддизмом, дававшими ощущение свободы от забот мира, от постоянной регламентации и самоконтроля, проповедовавшегося конфуцианцами, характерны для многих мыслящих людей того времени. Растет интерес к магии, алхимии, увлечение поисками эликсира долголетия. Возрастает вера в духов, в наличие сверхъестественных существ, которых можно попробовать подчинить себе, заставить помочь людям. В исторических и философских сочинениях встречается множество притч и легенд, которые как бы фактически подтверждали существование колдунов, магов — людей, умеющих творить чудеса.

Знакомство с насыщенной легендами буддийской литературой, с ее идеями перерождения, воздаяния за добро и возмездия за зло будило воображение писателей — авторов рассказов о необычайном.

Особой популярностью пользовались «Записки о поисках духов» (Соу шэнь цзи) Гань Бао (285? — 360?), включавшие в себя более 500 коротких рассказов о сверхъестественных явлениях и событиях (иногда Гань Бао брал материал из ранних источников, например из «Истории династии Хань» (Хань шу)). В этих записях фигурируют духи, бесы, драконы, тигры, рассказывается о необычайных происшествиях, воскрешении из мертвых, о даосах, волшебниках, святых отшельниках, есть записи легенд, философских сентенций и т. д.

Широкой известностью пользовались также «Продолжение Записок о поисках духов» (Сюй Соу шэнь цзи), приписывавшееся знаменитому поэту Тао Юань-мину (365-427); «Записи Ци Се» У Цзюня (469-520) — продолжение утерянного в древности сборника рассказов о необычайном, приписываемого Ци Се (Сюй Ци Се цзи); «Записки о необычайном» (Шу и цзи) Жэнь Фана (VI в.) и др.

Эти древние рассказы о необычайном отличало сочетание фантастики и реальности, некое подобие исторической достоверности (имена, фамилии, прозвища персонажей, указания на место рождения или место жительства героев, упоминание времени действия, общественного положения персонажей и даже членов их семей). В этом сказывались и распространенность в период Шести династий «исторической литературы» (хроник), и «исторический» взгляд на мир древних китайских писателей, и тип их мышления — сказочно-фольклорный, — для которого чудесное являлось мировоззрением, а не элементом художественного вымысла.

«Создатели подобных историй записывали их, не ведая того, что создают художественную литературу, считая себя лишь летописцами, увековечивающими дошедшие до них по слухам действительные события. Отсюда и точность в записи времени происшествия...»[33].