Читаем Заметки из хижины «Великое в малом» полностью

В центре этих рассказов находился случай, а не человек, с которым произошел этот случай. Духи и бесы рассматривались как человеческие существа, наделялись человеческими качествами и свойствами, говорили и действовали как живые люди. Как правило, это лаконичные записи, в которых сюжет был лишь намечен, а стройная композиция отсутствовала. Язык этих рассказов был простым, без привычных в то время параллелизмов, без обилия синонимов, без цитат из классических книг. Ритмического эффекта писатели добивались за счет обилия вспомогательных слов, приближавших стиль этих рассказов к разговорному[34]. Вот несколько образцов таких рассказов о необычайном IV-V вв.

1. «Когда Сун Дин-бо из Наньяна был молод, однажды ночью он встретил по дороге беса.

— Кто ты? — спросил он.

— Я бес, — ответил тот. — А ты кто?

— Я тоже бес, — солгал Сун Дин-бо.

— Куда ты идешь? — спросил бес.

— В город Юань.

— И я туда иду, — сказал бес.

Они пошли вместе и прошли несколько ли.

— Ходить очень утомительно, — сказал бес. — Почему бы нам по очереди не нести друг друга?

— Хорошо, — согласился Дин-бо.

Бес первым пронес Дин-бо несколько ли.

— Очень ты тяжелый, — сказал он наконец, — может, ты не бес?

— А я новый бес, потому и тяжелый, — ответил Дин-бо.

Затем он понес беса, а тот совсем ничего не весил. Так они менялись несколько раз.

— Я бес новый, не знаю, чего мы, бесы, больше всего боимся, — сказал Дин-бо.

— Чтобы люди в нас плевали, — ответил бес.

Дошли до реки, Дин-бо велел бесу перейти ее первым, тот перешел совсем бесшумно. А когда Дин-бо стал переходить реку, все время слышались всплески воды.

— Почему ты так шумишь? — спросил бес.

— Я недавно умер, еще не привык переходить реку. Ничего удивительного нет!

Когда они подходили к городу, Дин-бо посадил беса к себе на плечо и схватил его крепко за голову. Бес закричал, начал просить спустить его на землю, но Дин-бо не слушал и отправился прямо на рынок. Когда он опустил беса на землю, тот превратился в барана, и Дин-бо его продал. Боясь, что бес примет свой настоящий вид, Дин-бо плюнул на него. Получив 1500 монет, он ушел.

Тогда и распространилось выражение: «Дин-бо продал беса и получил полторы тысячи монет»»[35].

2. «Цзи Чжун-сань[36] был человеком благородным, высокой души, очень любившим странствовать. Как-то, оказавшись в нескольких десятках ли от Лояна, он заночевал на станции, называвшейся Хуаян. Была ночь, вокруг ни души, он был совсем один. Раньше это было место казни, и с теми, кто там ночевал, происходили несчастья, но у Чжун-саня совесть была чиста, и он не испытывал страха.

Когда наступило время первой стражи, он сидел, играя на цине разные мелодии. Играл он хорошо, и вдруг послышался голос, крикнувший: «Прекрасно!».

Чжун-сань положил цинь и спросил:

— Вы кто, почтеннейший?

— Я — мертвец, скрываюсь здесь несколько тысяч лет. Услыхав вашу прекрасную игру, не мог удержаться и приблизился послушать. К несчастью, меня несправедливо казнили, тело мое разрезали на куски и я не могу показаться вам, почтеннейший. Но я восхищен вашей игрой и хотел бы посмотреть на вас, если вы не удивитесь и не рассердитесь. Сыграйте, пожалуйста, еще.

Чжун-сань стал снова играть, а затем сказал:

— Ночь уже поздняя, почему бы вам не показаться? Зачем церемониться?

Тогда дух появился, держа свою голову в руках.

— Когда я слышу вашу игру, сердце мое проникается пониманием и я возрождаюсь к жизни, — сказал он.

Они стали говорить о своей любви к музыке, и разговор их был чистым и высоким.

— Можно мне взглянуть на ваш цинь? — спросил дух, и Чжун-сань отдал ему цинь. Дух начал играть; сначала он играл обычные мелодии, но сыгранный им напев Гуанлинсань был необычным. Чжун-сань выучил его, запомнив целиком за несколько часов. Такой мелодии он раньше не слыхал. Дух заставил его поклясться не учить других людей этой мелодии и не называть его имени. Когда стало рассветать, дух сказал:

— Хотя мы встретились только этой ночью, но дружба у нас на тысячу лет. Ночь кончилась, и мне надо уходить!»[37].

3. «Юань Чжань, другое имя его было Цянь-ли, утверждал, что духов нет, и никто не мог его переубедить. Он всегда говорил, что сам знает правду.

Однажды его посетил человек, обменялся с ним обычными приветствиями и начал беседу о принципах Истины. Гость этот оказался искусен в споре, и Юань Чжань долго с ним беседовал. Когда же речь зашла о духах, начался ожесточенный спор. Гость потерпел поражение и, рассердившись, сказал:

— О духах и бесах с древности говорили даже святые и мудрецы. Как же вы один можете утверждать, что их нет? Да я сам бес! — тут же превратился в чудище и исчез. Юань Чжань молчал, изменившись в лице. Через год он умер»[38].

Из поздних рассказов о чудесах приведу пример из сборника «Записки о духах» (Цзи шэнь лу) Сюй Сюаня (916 991) писателя, участвовавшего в составлении коллекции Тай-пин гуанцзи:

«Старуха Ван из Гуанлина несколько дней болела; вдруг она сказала своему сыну:

Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники письменности Востока

Самгук саги Т.1. Летописи Силла
Самгук саги Т.1. Летописи Силла

Настоящий том содержит первую часть научного комментированного перевода на русский язык самого раннего из сохранившихся корейских памятников — летописного свода «Исторические записи трех государств» («Самкук саги» / «Самгук саги», 1145 г.), созданного основоположником корейской историографии Ким Бусиком. Памятник охватывает почти тысячелетний период истории Кореи (с I в. до н.э. до IX в.). В первом томе русского издания опубликованы «Летописи Силла» (12 книг), «Послание Ким Бусика вану при подношении Исторических записей трех государств», статья М. Н. Пака «Летописи Силла и вопросы социально-экономической истории Кореи», комментарии, приложения и факсимиле текста на ханмуне, ныне хранящегося в Рукописном отделе Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН (М, 1959). Второй том, в который включены «Летописи Когурё», «Летописи Пэкче» и «Хронологические таблицы», был издан в 1995 г. Готовится к печати завершающий том («Описания» и «Биографии»).Публикацией этого тома в 1959 г. открылась научная серия «Памятники литературы народов Востока», впоследствии известная в востоковедческом мире как «Памятники письменности Востока».(Файл без таблиц и оригинального текста)

Ким Бусик

Древневосточная литература
Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче
Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче

Предлагаемая читателю работа является продолжением публикации самого раннего из сохранившихся памятников корейской историографии — Самгук саги (Самкук саги, «Исторические записи трех государств»), составленного и изданного в 1145 г. придворным историографом государства Коре Ким Бусиком. После выхода в свет в 1959 г. первого тома русского издания этого памятника в серии «Памятники литературы народов Востока» прошло уже тридцать лет — период, который был отмечен значительным ростом научных исследований советских ученых в области корееведения вообще и истории Кореи раннего периода в особенности. Появились не только такие обобщающие труды, как двухтомная коллективная «История Кореи», но и специальные монографии и исследования, посвященные важным проблемам ранней истории Кореи — вопросам этногенеза и этнической истории корейского народа (Р.Ш. Джарылгасиновой и Ю.В. Ионовой), роли археологических источников для понимания древнейшей и древней истории Кореи (академика А.П. Окладникова, Ю.М. Бутина, М.В. Воробьева и др.), проблемам мифологии и духовной культуры ранней Кореи (Л.Р. Концевича, М.И. Никитиной и А.Ф. Троцевич), а также истории искусства (О.Н. Глухаревой) и т.д. Хотелось бы думать, что начало публикации на русском языке основного письменного источника по ранней истории Кореи — Самгук саги Ким Бусика — в какой-то степени способствовало возникновению интереса и внимания к проблемам истории Кореи этого периода.(Файл без таблиц и оригинального текста)

Ким Бусик

Древневосточная литература

Похожие книги